Некоторые же ботаники в своих умозаключениях более осторожны и не склонны проецировать понятия, относящиеся к миру животных, на жизнь растений. В конце концов, растения являются отдельной филогенетической ветвью с эволюционной историей, которая давно развивается отдельно от человеческой. Применяя к ним наши представления об интеллекте и сознании, мы наносим урон их «растительной сущности». Сторонникам подобных идей мы тоже дадим слово в этой книге. Однако никто из ботаников, с кем мне приходилось общаться, не был удивлен тому, на что способны растения. Благодаря новым технологиям за последние два десятилетия ученые получили уникальные возможности для проведения наблюдений. Их открытия меняют значение слова «растение» буквально на наших глазах.

Что бы мы ни думали о растениях, они продолжают тянуться вверх, к солнцу. И в момент, когда ощущение глобального кризиса становится особенно острым, именно они распахивают перед нами окно в новое «зеленое» мышление. Чтобы по-настоящему стать частью этого мира, ясно сознавать происходящие процессы, мы должны научиться понимать растения. Они насыщают атмосферу кислородом, позволяя нам дышать, они в прямом смысле формируют нашу телесную оболочку из сахаров, которые добывают из солнечного света. Именно растения создали компоненты, которые однажды позволили жизни зародиться. Однако их нельзя считать просто утилитарными механизмами для обеспечения нашей жизнедеятельности. Растения ведут сложную динамичную жизнь, в том числе социальную и сексуальную, обладая при этом набором тонких чувственных реакций, которые, как мы полагаем, присущи только животным. Более того, они ощущают то, что мы не можем себе представить, и живут в мире информации, который для нас остается невидимым. С пониманием растений откроются новые горизонты осознания: с нами на планете соседствует хитроумная форма жизни, чуждая и в то же время хорошо знакомая.

В тропическом лесу Хох над моей головой раскинул ветви крупнолистный клен. Его ствол густо зарос лакричником, медуницей и плаунком, и кажется, будто дерево примерило мохнатый костюм Гринча. Через зеленый пушистый слой, как горные хребты, возвышающиеся над покровом густого леса, как пики Олимпик-Маунтинз, устремившиеся к небесам через вечнозеленые чащи к востоку от здешних мест, пробиваются фрагменты коры дерева. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть все в деталях. Зеленый костюм – это отдельная вселенная во вселенной: маленькие пучки и листья повторяют структуру леса в уменьшенном масштабе. Трехлистная кислица и перистый гилокомиум стелются плотным ковром. Я погружаюсь в их мир и теряюсь. Но мы уже давно потерялись в нем, даже не представляя, какие невообразимые вещи там происходят. Не слишком ли неосмотрительно такое невежество? А потому мне захотелось найти выход и разобраться.

Что такое растение? Скорее всего, у вас есть свой ответ. Возможно, вы представляете себе мясистый подсолнух с круглым, словно блюдо, соцветием и ворсистым стеблем или вьющуюся по шпалере фасоль у бабушки в огороде. А может быть, вы, как и я, разглядываете висящий за кухонным окном золотистый эпипремнум, который, наверное, ждет полива. Привычная данность – зеленый фон каждого дня.

Вы правы, таким же образом люди на протяжении долгого времени относились, скажем, и к осьминогу и называли его просто «осьминог», ведь до недавних пор мы не знали, что они могут с помощью щупальцев различать вкусы[1], запоминать человеческие лица[2] и воспринимать окружающий мир более чутко[3], чем это удается людям. И что по всему их телу распределены нейроны, напоминающие множество миниатюрных мозгов. Тогда что же такое осьминог? Нечто гораздо большее, чем мы могли себе представить.