– Ты, старая калоша, дурака не включай! – гневно и даже с некоторой угрозой в голосе крикнул участковый милиционер. – И ваньку мне тут не валяй, Кузьмич!

Видно, раздраженный голос подействовал на старого человека, но, правда, не настолько, чтобы он мог тут же измениться.

– Я и не валяю, начальник, – спокойно, но уже с некоторой опаской ответил дворник Потапчук и повернулся к рыжеволосому следователю: – Ну и че те надо, капитан?

Станислав Александрович слегка откашлялся и, напыжившись, спросил у строптивого старикашки:

– Мне сказали, товарищ Потапчук, что это вы обнаружили утром трупы в этом контейнере.

Старик, запустив свою пятерню в кудлатые волосы, пренебрежительно усмехнулся и ответил вопросом:

– Ну и че?

– Как «че»? – удивился капитан Ерохин.

Старшина Петюнин на дурацкие ответы странного дворника Потапчука прореагировал совсем по-другому:

– Ты че, Кузьмич, заладил как попугай – че да че?! Ты что шлангом прикидываешься?

Дворник Потапчук испуганно посмотрел на долговязого старшину Петюнина и непроизвольно съежился, однако, как ни странно, не только не пал духом, но и перешел в наступление.

– Кто прикидывается, начальник? – обиженно возразил он. – Посмотрел бы я на тебя, когда бы тебя скрутило, как… Ну ты сам знаешь! К тому же что это за дурацкие переспросы? Говорят, сказали… Ну нашел я эти трупы, так че, мне теперь повеситься?

Стражи порядка молча переглянулись, не зная, как вести себя со странным и нервным свидетелем. Старшина Петюнин хотел было взорваться и отчихвостить прохвоста, однако Станислав Александрович остановил его жестом и, сдерживая себя, спокойно и медленно обратился к взбунтовавшемуся дворнику Дмитрию Кузьмичу:

– Кузьмич, все понятно… А ты этих двоих видел раньше на рынке или еще где-нибудь? Может быть, они с кем разговаривали или куда-нибудь заходили?

Дворник Потапчук пристально и даже с некоторым интересом посмотрел на рыжеволосого следователя. В его покрасневших слезящихся глазах вдруг вспыхнули озорные огоньки.

– Видел, капитан, – вдруг признался он и огорошил стражей порядка своей информированностью. – Только их было не двое, а трое! Они тут где-то с час швэндались по базару…

Известие дворника ошеломило и рыжеволосого следователя, и местного участкового. На мгновение они даже потеряли дар речи, но через несколько секунд пришли в себя и стали засыпать Потапчука вопросами:

– Как трое?

– А где третий?

– Кто он такой?

– Как выглядит?

– Может быть, это он их убил? – энергично почесав стриженый затылок и выпучив глазища, громко выдвинул гипотезу Станислав Александрович.

Потапчук равнодушно пожал худыми, костлявыми плечами и, шмыгнув крючковатым мясистым носом, спокойно ответил:

– Может, капитан, и он, а может, кто и другой, а мне, дорогой, до этого никакого дела нет! У меня двор не метен, а с моим плохим самочувствием с этой работой до самого вечера не справиться. Желаю здравствовать!

После этого Дмитрий Кузьмич Потапчук неожиданно развернулся и пошел прочь от растерянных милиционеров.

– Кузьмич, ты куда?! – заорал долговязый старшина Петюнин. – Назад! Так кто был третий?

Старый человек остановился и, повернувшись к стражам порядка, выпалил:

– Ну че ты орешь, гражданин начальник?! Разве не видишь – болею я… Ничего не помню, хоть стреляй!

Старшина Петюнин даже побелел от злости, услышав такое заявление старика. Однако старший оперуполномоченный по особо важным делам капитан Ерохин понял, к чему всю дорогу клонит хитрый старикашка. И как ни жалко было ему своих припасов, но все же он полез в карман и достал из него свое кожаное портмоне.

– Кузьмич, так болезнь нужно убивать в корне, – громко и призывно крикнул следователь, многозначительно помахивая в воздухе сторублевой купюрой.