– Ой, правда. Про правду забудь, она не важна. Правда это что-то абстрактное, она у всех разная. Важна не правда, важна способность убеждать. Если те, кто решают твою судьбу, верят тебе, то ты жертва, а не преступник. Если нет, то наоборот. И я здесь решаю судьбы. Я здесь самый убедительный. Если захочу, то завтра скажу, что их тела – им не место. Что мы машины, что нужно снять с себя кожу, чтобы получить то тело, в котором мы должны находиться. Будь уверена, они это сделают, даже с детей своих кожу спустят. А всех несогласных с политикой освобождения тела – в колодец, в дом плоти.

– Зачем вам тогда железо на теле?

– Девочка моя, доверие – вещь, которую тяжело получить. Мне нужно показать им, что мы в одной лодке. Такого маленького жеста вполне достаточно, чтобы настала пора мыться в заводских сточных водах и вдыхать дым доменных печей. Но делать это буду уже не я, а самые достойные, самые лучшие! Ведь чем больше они от себя отдадут, тем большие они молодцы, тем больше они уважаемы и тем больше их любят. И это мой тебе урок, Эбигейл! Хороший лидер должен получить доверие, признание, а лишь потом действовать.

– Я думала, что Гловер лидер.

– На бумаге – да, а в реальности – лидер я. Он отдаёт приказы. Люди умом понимают, что должны подчиняться ему. Но настоящая власть не в умах, а в сердцах. И металлические сердца моих людей полностью со мной.

– А если у лидера и сердца, и умы народа?

– То он совершенен. Этот человек заслуживает уважения. Но всё же, почему я помог тебе, как думаешь?

– Потому что мы оба из одной страны?

Стальной отец начинает громко смеяться, ничуть не стесняясь. Эбби неловко и даже немного обидно. Как только священник приходит в себя, то он решает всё-таки объясниться:

– Мне плевать на страну, на народ, нет этого ничего, я же говорил. Есть только я. Человек всегда, всегда думает в первую очередь о себе, потом лишь уже о других. И будь я не прав, мы с тобой сейчас бы здесь не говорили. Но ладно, отвечу сам. Я помог тебе потому, что я сам тебя хочу.

Эбби вздрагивает и отступает к двери, скалится и готовится обороняться. Реакция происходит почти мгновенно, стоит лишь произнести эти грязные, поганые слова. Стальной отец тогда лишь отмахивается:

– Не бойся, я же не варвар. Ты сама мне отдашься. Ты ведь, наверно, ещё не в курсе, что у тебя посвящение, которое я подготовлю на завтра и на котором я публично задам тебе вопрос. Я спрошу тебя, клянёшься ли ты посвятить себя металлическому богу. Мне будет плевать, что ты ответишь, но затем люди будут ждать от меня, что я скажу. Верю я тебе или нет. Мой ответ единственно важный, и он будет зависеть от того, как ты себя поведёшь со мной. У тебя ночь на «подумать», а сейчас можешь идти отсюда.

Стальной отец не спешит подниматься с дивана, он отмахивается от Эбби рукой, позволяет тем самым отпереть дверь и уйти прочь. Но когда Эбигейл разворачивается, то взгляд её задевает посылка в ткани, стоящая в углу. Эбби указывает на неё и спрашивает:

– А это что?

– Ой, а это то, что мы нашли у твоего сожителя. Можешь посмотреть.

Эбигейл так и делает. Она стягивает ткань и видит её… Милые глаза, нежные и сострадающие. Это картина, та самая, которую сотворил Дейви. Её прежде никогда не удавалось рассмотреть вблизи, но эта женщина, оказывается, выглядит совсем живой. Эбби не находит в себе сил оторвать взгляд.

– Кто это?

– Тебе правда не плевать?

– Да.

– Это сестра его, Эмма, они раньше всюду вместе ходили.

– А что произошло?

– Ничего необычного. Просто Дейви Уоллер не более, чем трус. Но это не важно. Теперь он сгниёт в колодце.