– Мы знакомы?

Заправив за ухо мешавшиеся пряди (в ухе при этом блеснуло серебряное колечко-хеликс, заставившее сердце пропустить удар), он ухмыльнулся, словно я сказала что-то смешное.

– Вот, значит, в какую игру ты играешь, крошка?

«Крошка». Уже второй раз за день. О да, мы точно были знакомы. Парень сразу же показался менее привлекательным.

– Так ты тот придурок, который названивал мне на лекции?!

– Диз, вообще-то, – флегматично поправил он, не обижаясь на «придурка».

– А полностью?

– Диз.

Меня это объяснение не удовлетворило.

– Диз… а как полностью? Как дизель? Дизайн? Дизентерия?

– Как смерть.

Это еще как? Мысленно перебрав возможные варианты, я ни к чему не пришла и озвучила вопрос.

– D-E-A-T-H, как еще. А-а, – в его глазах забрезжило понимание, – ты не англоязычная.

– Россия, – призналась я.

Вообще-то я считала, что death произносится иначе, но ему виднее, он с этим именем живет. Однако должна заметить, что его родители были теми еще оригиналами…

– Россия? Водка, балалайка, медведи?

Парень решил блеснуть эрудицией. Зря.

– Не забудь еще матрешек и клюкву, – посоветовала я сквозь зубы.

Почему у всех одна и та же реакция? Пьяные медведи в ушанках танцуют балет на вечно заснеженных улицах. Тьфу.

– Что такое клюква? – нахмурился он.

Интересно, это он сейчас серьезно или опять издевается?

– Ягода такая. Забудь. Короче, Диз, шутка затянулась и мне уже надоела. Не знаю, откуда у тебя мой номер…

– Ты мне сама его дала.

В ответ на мое крайне недоверчивое выражение лица он достал из кармана смартфон, покопался в нем и протянул мне. На экране высветился мой номер и надпись рядом: «Наташа». Интересно…

– Так ты действительно не помнишь? – его эта ситуация забавляла.

– А есть что помнить?

Судя по оскорбленной мине, теперь он обиделся. Да только я ему не верила.

– Крошка, ты меня ранишь в самое сердце, – осклабился он.

«Крошка», «малышка», «детка». Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Думаю, вы бы меня поняли, если бы ваш рост ненамного превышал отметку в полтора метра. Ткнув парня в грудь брошюрой, которую все это время держала в руках, я грозно на него посмотрела. Эффекта взгляд не произвел. Неудивительно, учитывая, что противник был сантиметров на сорок выше меня.

– Еще раз назовешь меня крошкой, и…

– И что, крошка? – с интересом спросила эта сволочь.

Нафиг. Насилие – это не вариант. И наверняка запрещено университетскими правилами.

Нафиг. Нервы – ресурс конечный и невозобновляемый, надо их беречь.

Нафиг. Лучше подожду Софию у нас в коридоре. С этой мыслью я направилась к дверям в общежитие.

– И ты меня так бросишь? После всего, что между нами было? – горестно завопили мне вслед.

Издевающаяся скотина. На этот раз точно издевающаяся: на его лице расплылась широкая и крайне довольная ухмылка.

Я развернулась и подарила ему легкомысленную улыбку.

– А ничего не было.

– Ты же не помнишь, было или не было, – посмеиваясь, заметил парень… Диз.

Аргумент был логичным, не спорю. Да только вот…

– Нет, – я улыбнулась еще шире и толкнула дверь. – Но я знаю себя. Поэтому знаю, что ничего не было… крошка.

После насыщенного первого дня я ожидала, что усну, как только голова коснется подушки. Думала, что провалюсь в темноту и очнусь только со звоном будильника утром.

Но нет. Вплоть до прихода Софии в половине пятого утра я ворочалась в кровати, не находя себе места от нервов и беспокойства. Только перед самым рассветом удалось наконец забыться в тревожной полудреме.

И до утра мне снились осенние костры, горевшие в ночи.

Хорошо, что на следующий день занятия у меня начинались только после обеда, – можно было переставить будильник на пару часов позже и выспаться.