Данное определение нельзя признать вполне удачным, поскольку оно порождает немало теоретических и практических вопросов, на которые далеко не всегда даны ответы.

Тем не менее из законодательного определения следует, что:

а) моральный вред есть определенные страдания;

б) эти страдания могут быть причинены лишь гражданину;

в) страдания возникают вследствие определенных действий;

г) возмещения морального вреда можно требовать лишь в определенных случаях, связанных с нарушением личных неимущественных прав, с посягательством на нематериальные блага и с прямым указанием закона.

Остановимся подробнее на этих аспектах:

а) Первый связан с понятием «страдания». В соответствии с нормами русского языка страдания – физическая или нравственная боль, мучения[91], но не, скажем, переживания или неудобства. Таким образом, закон говорит именно о боли и мучениях, а не о некоем случайном дискомфорте.

Правда, на наш взгляд, в отдельных случаях продолжающиеся неудобства могут привести (и приводят) именно к страданиям, мучениям.

Так, в 1994 г. Красногвардейский районный суд Санкт-Петербурга рассмотрел дело по иску гражданки Н. к Управлению Федеральной почтовой связи Санкт-Петербурга. Истица пользовалась абонентским ящиком. УФПС заявило об увеличении арендной платы под угрозой «снятия с обслуживания». Суд отказал в удовлетворении иска в части возмещения морального вреда, отметив, что почта продолжает обслуживать истицу на условиях заключенного договора, в связи с чем нельзя говорить о причинении ей страданий. Дело было обжаловано в кассационном порядке в части возмещения морального вреда. В кассационной жалобе, в частности, отмечалось, что «причинение физических или нравственных страданий может выражаться не только в насилии или оскорблении, но и в заведомом создании для потерпевшей стороны состояния дискомфорта, выведении ее из душевного равновесия с использованием своего монопольного положения»[92].

Действительно, как установил суд, постоянные угрозы почты прекратить абонентское обслуживание, многочисленные обращения истицы к УФПС и т. д. повлекли нравственные страдания истицы, а не просто переживания. Городской суд Санкт-Петербурга изменил решение Красногвардейского суда и принял решение о взыскании с УФПС 100 тыс. рублей в пользу истицы в качестве компенсации за причиненный ей моральный вред.

То, что моральный вред может заключаться в «переживаниях», подчеркивалось и Пленумом Верховного Суда России в п. 2 его постановления № 10 от 20 декабря 1994 г.[93] Но, как представляется, в данном постановлении под «переживаниями» подразумеваются не некие неудобства, а именно боль, мучения, обусловленные «утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь» и т. д.

Данную позицию определенным образом поддержал и Европейский суд по правам человека. Принимая решение о компенсации морального вреда в пользу 3. П. Аршинчиковой, суд учел «природу нарушения в данном деле, а именно два года неопределенности из-за отмены решений, вынесенных в пользу заявителя… и оценив моральный вред на основе принципа справедливости»[94].

Тем не менее содержание понятия «страдания» нуждается в дополнительном теоретическом изучении. А на практике, как представляется, при рассмотрении конкретных дел следует выяснять, в чем страдания (переживания) конкретно выражались. Об этом же говорится и в абз. 2 п. 2 названного постановления Пленума Верховного Суда России.

б) Некоторые полагают, что моральный вред может быть причинен не только гражданину, но и юридическому липу. В подтверждение своей позиции сторонники возможности компенсации морального вреда юридическому лицу нередко ссылаются на п. 7 ст. 152 ГК, где сказано, что правила этой статьи «о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица». Затем они обращаются к п. 5 названной статьи, декларирующему, что «гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его… деловую репутацию, вправе… требовать возмещения убытков и морального вреда…».