Наверное, излишне поспешно, но лишь потому, что стараюсь избавиться от неприятного общества, я поднимаюсь наверх. Приподнимаю длинную юбку, шагая по ступенькам, и улыбкой благодарю служанку, которая меня сопровождает, удерживая в руках светильник. Свет от него падает только на пол, чтобы я не оступилась, и поэтому не разгоняет господствующего в помещениях сумрака.

Это только холл относительно хорошо освещен, хотя дядя Джаграс постоянно твердит, что это не освещение, а издевательство. И я его понимаю. Когда-то во дворце было очень-очень светло. Папа все делал, чтобы маме было комфортно. Так что приспосабливаться к зрительному восприятию иперианки приходилось рооотонцам, которые вообще не выносят яркого света. Они даже надевают темные очки, когда над горизонтом появляется Поорс, озаряя своими лучами поверхность Рооотона. Вот и во дворце их носили, подчиняясь приказу императора. С приходом же к власти дяди Юта все в корне переменилось.

Закрыв дверь своей комнаты, почти минуту стою, прислонившись к ней спиной. Ну и зачем убегала, спрашивается? Ясно ведь было, что затея провальная.

Зачем? Да затем, что на эмоциях действовала, в отчаянии оттого, что меня поставили перед фактом! Хотела хоть этим показать, что с моим мнением тоже нужно считаться.

А вот почему дядя Ют, раз уж помог сбежать, не довел дело до конца? Ведь мог бы организовать все так, чтобы я пряталась от дяди Джаграса долго и продуктивно. Так нет же, лишь свободный выход из дворца мне обеспечил.

Ох уж эти политики…

Решительно отталкиваюсь, прекращая мучить себя бессмысленными вопросами. Кто мне на них ответит?

Касаюсь панели на стене, включая свет и радуясь, что хоть в моей комнате его оставили таким, как при маме. В этом и плюсы есть – ко мне практически никто из рооотонцев не заходит и не надоедает. Разве что дядя Джаграс, да еще Лурита, потому что иперианка. Но теперь, поскольку подружку от меня изолировали, она не придет.

Привычно не обращая внимания на изысканный декор помещения, сверкающий в лучах света, льющегося с потолочных люстр, топаю в ванную комнату, а потом в столовую. Торопливо открываю крышку стола и с жадностью набрасываюсь на то, что для меня приготовлено. Есть хочется ужасно! Я ведь, пока в бегах была, ничего не ела!

– Прости, Дейлина, я тебя подвела.

Тонкий, жалобный голосок раздается за моей спиной столь неожиданно, что я давлюсь, роняю вилку и оборачиваюсь.

– Тижина… Это же неприлично… – выдыхаю, когда наконец откашливаюсь.

– Я отвернусь! – тут же спохватывается рооотонка, разворачиваясь так быстро, что красивые длинные черные косы взлетают в воздух и снова падают, закрывая ей спину.

Натужно выдыхаю, поражаясь тому, с какой легкостью девушка, которая всегда строго придерживалась устоявшихся традиций, сейчас их нарушает. Что-то ведь ее на это толкает. Что-то серьезное!

– Ты как сюда попала? Тебя под арест не посадили? – Встаю, выключаю верхний свет, оставляя лишь один светильник, чтобы девушка могла снять очки, и подхожу к ней, потому что в душе снова нарастает беспокойство. Какая в таких условиях еда?

– Не успели, – вздыхает Тижина, поднимая на меня глаза. – Я на балконе сидела и услышала, как охрана обсуждала приказ. Ну и спряталась. Меня сейчас по всему дворцу ищут.

– Так ведь и здесь найдут.

Ее логики я не понимаю, пока не слышу в ответ:

– Я должна тебе рассказать…

– Про дядю Юта? Это он попросил тебя мне помочь? – перебиваю, высказывая свою догадку, и продолжаю, потому что в ее взгляде вижу подтверждение своим словам: – Жаль только, что истинные планы у него были другими. Транспорт, о котором ты говорила, даже до места назначения меня не довез, сломался в гротах. А если бы меня не нашли быстро, я бы умерла от голода.