К тому времени Стефан уже понимал, что даже в доверительной и дружелюбной атмосфере Зарнове он со своими идеалистичными установками выглядит несколько странновато. Рыцарь в сияющих доспехах, светлый мальчик, рядом с которым люди лишь острее чувствуют собственное несовершенство. Но и тут он стал исключением. Люди тянулись к нему, грелись в его теплых волнах, верили ему, верили, что все будет хорошо. Что все уже хорошо.

Но сам он лишь в институте смог полностью расслабиться. Иногда Стефан сам уставал от себя, правильного, и постулат о дозволенности любых эмоций, даже самых неприглядных, стал для него своеобразной лазейкой. И все же краткосрочные приступы легкой зависти, обиды или даже злости не стали для него таким испытанием, как неожиданное чувство к Аурике.

До этого Стефан встречался с милой спокойной девушкой, но оба понимали, что их чувство, скорее, сродни родственному. Тихие прогулки, выезды с семьями на пикники; ночи, наполненные сдержанной нежностью. Потом, во время летней практики, его девушка влюбилась в инструктора по дайвингу. Бросила учебу, написала Стефану письмо, полное раскаяния, и укатила к новому возлюбленному, чтобы наслаждаться безудержными страстями на фоне райских тропических пейзажей. И Стефан честно признался себе, что испытывает лишь облегчение: и от их разрыва, и от того, что не ему пришлось стать инициатором расставания.

Появление Аурики стало для него неожиданным во всех смыслах. Во-первых, потому что первокурсницы в аудитории после занятий не должно было быть. Но она была: растерянная, испуганная, кинувшаяся к нему, как к спасителю. Растрепанная пестрая челка, сияющие глаза, тонкие запястья. Воплощение женственности. Во-вторых, потому что до сего момента Стефан не представлял, что даже простое наблюдение издали за предметом своих чувств может быть таким… волнующим.

Ох, сколько неизведанных доселе эмоций пришлось ему пережить! Надежду, отчаяние, ревность, нежность, зависть, грусть. Воспоминания о каждой встрече, о каждом разговоре он перебирал вечерами, наполняя душевную шкатулку. И все напрасно! Аурика вполне ясно дала понять, что ему ничего не светит. Уж она-то не стала бы связывать себя отношениями удобными, как это малодушно когда-то сделал сам Стефан. Нет, она искренне любила своего мужа, хотя и мучилась сомнениями, которые успешно смогла преодолеть за время первого семестра.

И теперь, узнав о том, что она ждет ребенка, Стефан окончательно смирился с тем, что его любовь так и останется неразделенной. Потому и в Юблеч уехал с охотой – подальше от соблазна. Индивидуальные занятия по решению профессора были отменены: женщины в положении считались эмоционально нестабильными, чтобы участвовать в экспериментах. Правда, перспектива работать в паре с Тедером его совсем не радовала. Ну, хотя бы потому, что Марек тоже был связан с Аурикой.

Обо всем этом Стефан думал, когда шел к Тедеру. Тот, сонный и растрепанный, впустил его в квартиру и закурил, пуская дым в кухонную вытяжку. Оказавшись в квартире, Стефан осторожно присел на краешек стула, решительно отмел попытку Пуны вспрыгнуть к нему на колени, и кошка, обиженно фыркнув, вернулась на диван.

– Кстати, о кошке, – спросил Тедер, – почему о ней не предупредили?

– Кошка – обязательное приложение к квартире, а других вариантов не было. Ее хозяин – дальний родственник профессора, моряк. В рейсах по полгода, когда уходит, сдает квартиру туристам.

– Теперь понятно. Кофе будешь? Растворимый, – быстро уточнил Тедер.

– Нет, спасибо. Собственно, я пришел, чтобы отвести тебя в институт. Скоро занятия начнутся, хотелось бы еще раз все обсудить.