И снова я перебила его.

— Я наняла детектива. Прекрати врать. Иначе как бы я тебя тут с ней нашла? — фыркнула раздражённо. — Или мне нужно было прихватить с собой фотки всех твоих других похождений? Те, которые сняты в более интимной обстановке, — закончила ядовито.

В последнем я откровенно и сама наврала. Но блеф удался. Оливер стал выглядеть ещё более мрачным.

— Кейтлин…

— Я восемнадцать лет, как Кейтлин.

Стоун шумно выдохнул. Поморщился и помассировал виски, да с таким видом, словно его головная боль — я.

— Ты обещал мне, Оливер, — скривилась, глядя на него. — Обещал, что будешь заботиться обо мне. О нас. О том, что у нас может получиться. Обещал, что мы… — тут мой голос позорно сдал.

Горький ком в моём горле встал поперёк.

— Ты не должен был обманывать меня. Не должен был изменять. Только не ты… — покачала я головой, с трудом подбирая слова.

На него я больше не смотрела. Только в упор перед собой, уставившись на край стола. Надеялась, что так будет легче не разрыдаться, как сопливая пятилетняя девчонка, у которой жестоко отобрали её любимую конфету, ведь предательские слёзы норовили вот-вот появиться, а я изо всех сил пыталась этого не допустить.

Если ты Уильямс — ты не плачешь. Нельзя быть слабым. Слабые в нашем мире не выживают.

Так всегда говорит отец…

Жаль, в этот момент не я одна его вспомнила.

— Ты преувеличиваешь, — сухо отозвался Оливер. — Измена — это когда спишь не только с тем, с кем состоишь в отношениях, но и с другими. А в наших с тобой отношениях никакого секса нет, Кейтлин. Я, между прочим, не железный. Мы с тобой уже целых полтора месяца, как обручены. В чём я тебя обманул? На что ты рассчитывала? Что я реально стану монахом, раз уж до свадьбы ещё целых три недели? Я тебе такого не обещал. Я мужчина, и у меня есть потребности. Представь себе, все мужики трахаются. Тем более — такие, как я. И гораздо чаще, чем раз в два с лишним месяца. Ни один нормальный мужик не сможет так долго терпеть.

Ком горечи в моё горле резко увеличился.

— Я не пойду за тебя замуж. Я всё расскажу отцу, уверена, он меня поймёт, и… — пробормотала сбивчиво.

Так и не договорила. Оливер вдруг рассмеялся. Громко. Обидно. Долго. Тут подоспел и официант с его заказом, так что с продолжением пришлось повременить.

— Для него это будет не новость, — заявил самый младший из Стоунов. — Твой отец знает об этом с самого начала, он же и пожелал, чтобы я тщательно скрывал от тебя все свои похождения.

Не сказал. Ударил. Пусть и не по-настоящему. Но меня чуть пополам не сложило. Вцепилась обеими руками в край стола до побеления пальцев, только бы удержаться.

Не сорваться…

Не накричать…

— Знает?

Пожалуйста, пусть это не мой голос звучит настолько жалко и ничтожно нелепо!

— Конечно знает. Или думаешь, только ты одна у нас такая проницательная? — язвительно отозвался Оливер.

Что сказать…

А нечего!

Разве что…

— Если у тебя есть так называемые потребности, ты мог бы прийти со всем этим ко мне. А не… вот так.

Опять вспомнился незнакомец в лифте.

Если когда-то поначалу я воспринимала почти как обыденность отсутствие сексуального интереса от своего жениха, слишком привыкла, что в мою сторону в таком ключе обычно не смотрят, то теперь очень даже задумалась. Все мои представления о том, что таким образом Оливер проявляет ко мне уважение только что разбились вдребезги. Конечно, я начала задумываться обо всём этом впервые не только сегодня, а ещё когда впервые его заподозрила. Но одно дело — подозрения и смутные сомнения, и совсем другое, когда всё налицо, уже никаких иллюзий быть не может.

Что со мной не так?