Эти непрекращающиеся изменения и адаптации, которые происходят в схеме институтов, правовых и обычных, непрерывно вызывают новые привычки работы и мышления в обществе, и таким образом они постоянно прививают новые принципы поведения. В результате один и тот же диапазон инстинктивных предрасположенностей, рожденных в популяции, будет работать с разным эффектом в отношении требований выживания расы. По всей видимости, в этой связи для селективного выживания нескольких европейских расовых групп на первом месте стоят их относительная пригодность к удовлетворению материальных потребностей жизни, их экономическая пригодность к жизни в новых культурных ограничениях и с новой подготовкой, которую дает эта изменившаяся культурная ситуация. Но судьба западной цивилизации как культурной системы, помимо биологического выживания или успеха любого данного расового компонента в западных народах, также связана с жизнеспособностью европейского общества в условиях этих институциональных изменений и зависит от духовной пригодности унаследованной человеческой природы к успешному и долговечному продолжению измененного образа жизни, навязанного этим народам ростом их собственной культуры. Такие ограничения, налагаемые на культурный рост местными инстинктами, плохо приспособленными к цивилизованной жизни, достаточно заметны в нескольких направлениях и во всех христианских странах.

То, что нам известно о наследственности, говорит о стабильности различных расовых типов человека; так что в течение истории жизни любой расы, как утверждается, не следует искать никаких наследуемых модификаций ее типичного состава, будь то духовного или физического. Типичная человеческая одаренность инстинктами, так же как и типичный состав расы в физическом отношении, согласно этому современному взгляду, передается в неизменном виде от начала человечества, – то есть с той точки мутационного развития расы, которой считается уместным датировать зарождение человечества, – за исключением тех случаев, когда последующие мутации породили новые расовые группы, которым и через которые эта человеческая одаренность инстинктами была передана в уже измененной форме. С другой стороны, привычные элементы человеческой жизни меняются непрерывно и кумулятивно[22], что приводит к пролиферативному[23] росту институтов. Изменения в институциональной структуре постоянно происходят в ответ на измененный уклад жизни в меняющихся культурных условиях, но человеческая природа остается в целом неизменной.

Пути и средства, материальные и нематериальные, с помощью которых врожденные склонности реализуют свои цели, постоянно находятся в процессе преобразования, будучи обусловленными изменениями, кумулятивно происходящими в институциональной основе привычных элементов, которая управляет образом жизни. Но нет никаких оснований полагать, что каждое или любое из этих последовательных изменений в институтах предоставляет склонностям более удобные, надежные или легкие пути и средства для достижения своих целей либо что фаза привыкания, действующая в любой данный момент в этой последовательности изменений, более подходит для беспрепятственного функционирования этих склонностей, чем любая предыдущая фаза. Фактически, наоборот. Исходя из соображений селективного выживания, разумно предположить, что любой расовый тип, выдержавший испытание селективной элиминацией[24], включая совокупность инстинктивных предрасположенностей, благодаря которым он выдержал это испытание, при своем первом появлении был неплохо приспособлен к обстоятельствам, материальным и культурным, в которых возник как мутировавший и обеспечил свое выживание. И в той мере, в какой последующее развитие институтов изменило доступную сферу жизни и метод инстинктивного действия, следует предположить, что любое последующее изменение в этих институтах будет в некоторой степени препятствовать или видоизменять свободную деятельность инстинктивных предрасположенностей и тем самым мешать прямой и незамысловатой работе таких предрасположенностей, свойственных данному расовому типу.