– Элис! Элис! – донёсся до неё удивлённый голос Джо. – Что происходит?

– Дерьмо полнейшее происходит, мой дорогой друг, – медленно произнесла она, глядя в одну точку и постепенно осознавая смысл происходящего. Игра пошла всерьёз. Букет роз? Право слово, профессор, от вас вероятнее ожидать букет венерических!

– Ничего не понимаю, – пробормотал парень и переглянулся с нахмурившимся Арнольдом, который всё вертел в руках карточку.

– Я тоже. Я тоже…

Элис не помнила, как добралась домой. Сидя в такси, она сжимала отвратительно-пошлый букет и кипела от гнева. Джошуа и Арнольд весь вечер выпытывали, кем был таинственный даритель, и что значила странная записка. Но Эл молчала, скрипела зубами от бессильной ярости и мечтала отхлестать одну наглую рожу, увы, но не колючими стеблями. То, что ей намеренно преподнесли такой подарок, не вызывало сомнений, ибо ни один обладающий хоть парой непрямых извилин человек не опустился бы до такой откровенной пошлости. Тем более Джеральд Риверс – пафосный говнюк. Она ведь ещё в клубе хотела выкинуть дурацкие цветы и даже подошла к стоявшему у чёрного входа мусорному баку, однако так и не смогла. Рука не поднялась. Розы были дорогими и удивительно… несовершенными. Источали неожиданно мягкий аромат и казались до нелепого несуразными. Именно это в самый последний момент остановило Элис. Она ждала пластмассово-матовые лепестки идеальных, будто клонированных бутонов, где на глянцевых, покрытым воском листьях и с лупой не сыскать хотя бы одного пятнышка. Но эти… они казались настолько живыми, насколько вообще может быть естественной выращенная в оранжерее вершина селекционного отбора.

Пальцы с коротко остриженными ноготками пробежались по суховатой кромке слегка распустившегося соцветия одной из роз, и Элис вздохнула от ощущения чуть царапающей бархатистости. Гнев улетучился и на его смену пришли мысли, которых в голове порядочной и воспитанной в строгости мисс Чейн быть не должно. Она сидела на продавленном кресле старого такси и размышляла: почему Риверс взял опостылевшие розы, а не пафосные орхидеи, строгие каллы или вонючие лилии? Искал он их сам или банально заказал через интернет? И совершенно неожиданно воображение нарисовало руки профессора, покуда он задумчиво выбирал цветы для этого прекрасного кошмара. Как он так же касался бутонов, восхищался их несуразностью и осторожно вынимал из сотен других единственно нужный цветок. Проклятье, неужели Риверс действительно хотел найти самые уродливые экземпляры среди штампованных солдатиков недешёвой романтики? Да-да, конечно, и умилительно любовался естественной красотой бракованных роз. Звучало более бредово, чем представлялось в голове, но вот результат. Пятьдесят и один цветок внушительным весом оттягивал руки. Господи, Риверс по числу штатов их выбирал? И как, чёрт возьми, понять, чего он добивался? Рассчитывал, что она выкинет их в ближайшее помойное ведро, или надеялся, Элис приглядится к ним получше? Ей срочно нужен личный криптограф, чтобы трактовать такие поступки. Впрочем…

Скорее всего, она просто напридумывала себе невесть что, приписав свои мысли и фантазии Риверсу. Слишком уж хотелось увидеть в нём не ублюдочность всех цветов и мастей, а хоть немного человеческого. Наивная глупая Элис. С чего тебе вообще понадобилось искать в нём что-то? А главное, зачем? Она не собиралась тешить себя идиотскими надеждами, что профессор покается во всех грехах, уйдёт в монастырь и заделается святошей. Это было нелепо и даже неправильно. Элис терялась в неопределённости своего отношения и всячески пыталась разглядеть за мерзостью профессорской личности образ хотя бы отдалённо похожий на венец творения – не чуждый сострадания, прощения и настоящим чувствам. Ведь видел тот же Хиггинс что-то в Джеральде Риверсе, искренне считал другом. И немаловажно, другом превосходным.