Разъярённая Элис зло впилась зубами в яблоко и уже было поднялась со своего импровизированного сиденья, как в груди прострелило болью. С шипением выдохнув, она сложилась пополам, прижимая руку там, где неровно билось сердце. Пальцы дрогнули, и с глухим стуком на пол полетел зелёный фрукт, закатившись под один из экспонатов. Элис судорожно хватала ртом враз ставший колючим воздух, а другой рукой шарила на дне сумки в поисках заветного флакона. Чёрт бы побрал её вечный бардак! В потерявшие чувствительность пальцы попадалось что угодно, кроме столь необходимого нитроспрея. Она лихорадочно перебирала горы мусора и старых чеков, когда на самом дне баула в ладонь толкнулся прохладный пластик флакона. Этикетка с него давно стёрлась, но от этого он не потерял ни грана своей лечебной магии.

С третьей попытки Элис смогла впрыснуть нужное количество лекарства под язык. Отвратительный вкус вызвал рвотный позыв, который с большим трудом удалось сдержать, от дикого жжения во рту из глаз брызнули слёзы. Но через несколько секунд она почувствовала, что может снова дышать без опасения порвать сердце в клочья, и облегчённо смежила веки. Слабость с головокружением привычно навалились ровно через полторы минуты, пока Эл давилась мерзкой слюной. Оставалось лишь молиться и до онемения стискивать гладкое дерево в последней попытке не грохнуться с позором на пол.

Минуты тянулись медленно, но всё же стрелки часов двигались, лекарство действовало, а к Элис возвращалась способность управлять собственным телом. Ещё не до конца отойдя от накатившей мышечной атонии, она попыталась запихнуть спрей обратно в сумку, но неловко дёрнулась, и пузырёк полетел вниз вслед за яблоком. Сил не было даже на мысленные чертыханья. С каким-то усталым любопытством Элис смотрела, как маленький красный предатель откатывался всё дальше, пока не уткнулся в мужскую ладонь. И с напрочь отсутствующим у Эл везением можно было даже не сомневаться, что за почти шарнирными пальцами, которые ловко подхватили своевольный пластик, последовал рукав пиджака, а затем и сам профессор Риверс собственной персоной. Он подошёл, протягивая злосчастный флакон.

– У вас всё хорошо, мисс Чейн? – спросил он, глядя на неё сверху вниз чуть прищурившись. Элис мысленно усмехнулась: с покрытой испариной бледной физиономией и расширенными от лекарства зрачками она выглядела как угодно, но только не хорошо. Однако это не его ума дело.

– Да, всё в порядке. Спасибо, – кивнула она, забирая нитроспрей и невольно касаясь его ладони своей.

Чёрт, профессор оказался восхитительно тёплым, а ледяным пальцам Эл показался просто обжигающе горячим. Элис поспешно вскочила, отчего едва не упала, когда перед глазами ожидаемо закружилась реальность, подхватила сумку и бросилась к выходу, даже не удосужившись попрощаться. Настороженный взгляд Риверса толкал в спину, вынуждая нестись без оглядки, и оборвался, лишь когда Эл скрылась за стеклянной дверью и пеленой дождя. В лицо хлестали мелкие ледяные капли, пока она неслась прочь от кампуса Фэйрчаилд и чуть ли не выла от бешенства на проклятые записочки и своё опять барахлившее сердце. Видит бог, однажды этот ублюдок доведёт её своими играми до сердечного приступа!

Часом позднее, сидя в лаборатории Хиггинса, Элис куталась в шарф и меланхолично наблюдала, как Генри припаивала микроконтроллер. Контакт за контактом, та скрупулёзно делала свою работу, не обращая внимания на едкий дымок от жидкой канифоли. Наконец последняя капля расплавленного припоя сорвалась с жала, Кёлль выключила паяльную станцию и сняла защитные очки. Элис немедленно протянула руки, грея их над горячим корпусом.