Ева предпочитала верить словам призрака, ведь они совпадали с ее желаниями и соответствовали ее ощущениям. Разве возможно так имитировать чувства?! Целуя ее, Килан настолько нежно прижимал Еву к себе, будто боялся сделать ей больно. Она чувствовала, как стучало его сердце, и слышала, как замирало его дыхание. Она не может ошибаться.

В Сомнус прибыли ночью. Было холодно. В такое время непросто найти экипаж, ведь Сомнус хоть и являлся портом, но не отличался такой же оживленностью, как Бриудж. Ева к тому времени задремала, и Стром решил не будить ее до тех пор, пока они не найдут подходящее средство передвижения. Можно было собрать корабль и с людьми на борту, однако обычно это вызывало у них не самые приятные ощущения. И если Висмут привык к этому, то Ева могла от неожиданности проснуться. Поэтому, оставив ее на корабле с коком, Стром и Шут сошли на берег вдвоем.

Похоже, днем шел снег: крыши домов и ветви елей были укрыты снежными шапками, а на площади люди уже протоптали тропинки.

– Как холодно, – удивился капитан, растирая озябшие ладони. – Давай-ка зайдем в кабак, выпьем да спросим про кучера. Иногда у них есть свои дилижансы, чтобы развозить засидевшихся гуляк.

Килан кивнул. Они спустились в кабак, что находился на цокольном этаже гостиницы. Оттуда доносились смех и музыка, пахло спиртным, а воздух был наполнен табачным дымом.

– Хорошо, что мы оставили Еву на судне, – заметил Шут, осматриваясь, – ей не место в таких заведениях.

– Это точно, – согласился Стром и заказал горячительного.

Оглядываясь в поисках свободного столика, он обратил внимание на человека, сидящего за столом в углу. Фигура мужчины была жилистой, черные волнистые волосы падали на плечи, слегка прикрывая лицо, а на изящной руке красовалось кольцо с крупным черным камнем. Человек был одет во что-то темное – то ли синее, то ли черное – и, попивая чай, читал книгу. Тут же его силуэт исчез в клубах дыма, выдыхаемого гостем, что сидел за соседним столиком.

Стром отвернулся, чтобы рассчитаться с хозяином заведения, и хотел было уже спросить, нельзя ли заказать экипаж, как вдруг услышал знакомый вкрадчивый голос:

– Капитан, ты ли это?

Друзья тут же обернулись. Человек, сидевший в углу, привстал и жестом пригласил их за свой стол.

– Вормак! – выдохнул Шут, подходя ближе.

– И ты здесь, мой трехпалый друг? – заулыбался колдун, отчего на его щеках появились ямочки. – В честь чего маскарад?

Вормак коснулся своего лица, имея в виду маску Шута. Килан молча снял перчатку с правой руки и продемонстрировал рубцы.

– Хм… – отозвался Вормак, – на лице такие же?

– Да, – ответил Шут, надевая перчатку.

Вормак промолчал.

Друзья присели за стол к магу.

– Не ожидал тебя здесь встретить, Вормак, – заметил капитан. – Какими судьбами в Сомнусе?

– Близится Эмпорий, – вежливо улыбнулся Ворон. – Я набираюсь сил в путешествиях, общаясь с простым народом, узнаю об их чаяниях, мечтах, грустях, радостях…

– И ловишь их на магическую удочку? – усмехнулся Стром. – Как вижу, ты не растерял свою хитрость со дня нашей первой встречи.

– Они сами ловятся, капитан, – мягко ответил Вормак, – я никого не заставляю. Кроме того, я умею слушать и предлагаю реальную помощь. А что еще людям надо? Чтобы выслушали и решили их проблемы.

Вормак по-детски улыбнулся и снова отхлебнул из чашки. Выглядел колдун беззлобно, и его весьма симпатичное открытое лицо с извечными озорными огоньками в голубых глазах и улыбкой шаловливого ребенка вызывало у людей доверие. Колдуну было не больше тридцати, но выглядел он куда более юным. При своем уме и безупречных манерах, заложенных в него учителем, Вормак обладал каким-то особенным, будто бы наивным очарованием, которое однажды и сбило с толку Строма. Посчитав колдуна молодым и глупым, он, вопреки предупреждениям, смухлевал, проиграв в итоге собственную семью.