В четвёртую очередь я решил залезть на крышу кафе. Повезло, что она плоская, покрыта большим количеством рубероида и залита битумом, который стал мягким и податливым, разогревшись на солнце. Кирпичный парапет невысокий, максимум полметра. Хватит, чтобы укрыться. Толщина в два кирпича будет достаточной защитой. Хорошая позиция. Жаль, что я не снайпер.

Лес у дороги вырублен метров на двести в длину и пятьдесят в ширину. Большая часть получившегося прямоугольника закатана асфальтом. Именно на этом прямоугольнике разместились кафешки. Первым по направлению, с которого мы приехали, стоит кафе «Арарат». Вторым, соответственно, кафе «Дары Сибири». Дорогу я вижу, но только в пределах прямоугольника. Дальше везде лес. Плотный. Слишком плотный.

Микроавтобусы, испытавшие на себе гнев гранатомётчиков, всё ещё горят и слегка потрескивают. Кроме этого звука никакого другого не слышно. Тишина. Людей не видно. Обслуга кафе «Арарат» тоже успела свалить. Нам же лучше. Жертв лишних не будет.

Включив уоки‑токи, я позвал:

– Старый, это Никита, я в эфире.

– Молодец, Никита, – ответил Старый. – Ты лишнего не болтай. Я тебя вижу. Голову спрячь.

Я спрятался и решил высунуться из‑за парапета уже в другом месте. По‑прежнему тихо. Когда же эти светлые появятся? Блин, и чего я так дрожу? Отвык от подобного. Отвык. Надо успокоиться.

Бабах! Бабах! Бабах!

Три мощных выстрела, прозвучавших один за другим, разорвали тишину. Судя по мощности звука, выстрелили из снайперских винтовок. То, что стреляли патронами 338 калибра Lapua Magnum с экспансивными пулями и составным сердечником, мне было не суждено узнать.

Следом за первыми выстрелами, спустя две секунды, прозвучали ещё три. А затем, с такой же задержкой, ещё три. Где‑то далеко и слабо слышно загудели пулемёты. Из леса, рядом с дорогой, потянулся след от реактивной гранаты, и в то место тут же застучали пули. Не прицельно, с огромным разбросом. Видимо, пулемётчикам приходится стрелять с расстояния, превышающего километр.

– Старый, снайперы меняют позиции, – доложил Макс. – Квадрокоптеры уничтожены. Пятеро светлых упокоены. Федя двухсотый. Зацепило пулемётом.

– Что делают светлые? – поинтересовался Старый.

– Пулемёты на станках выставили, – ответил Макс. – Станочки новомодные, с колёсиками и бронелистом. Один стреляет, двое толкают. Пулемёты амеровские вроде, похожи на М240. По два станочка с каждой стороны дороги. Хорошо поливают. Опасно высовываться. Часть светлых свалила в лес. Будут брать в кольцо, не иначе.

– Ждём, – сухо сказал Старый и замолчал.

Станочки с пулемётами я видел в Сирии. Тамошние Кулибины какой только фигни не делают. Пулемёт М240 тоже встречал, и тоже в Сирии. Обычный пулемёт, его не назовёшь выдающимся. Стреляет натовским патроном 7.62×51 мм.

Сзади зашуршало, и по лестнице на крышу взобралась Маша.

– Вернись в здание! – громко и требовательно сказал я.

– Да не нуди, Никита, – ответила она. – У меня шок был небольшой. Первый раз такой масштаб перестрелки увидела. Сейчас отошла. Готова на всё.

– На всё не надо, – сказал я. – Ждём светлых. Через лес попёрли.

– Это ожидаемо, Никита. Значит, ждём. Уехать всё равно не получится.

Я спрятался за парапет. Рядом, прямо на рубероид, улеглась Маша и щёлкнула предохранителем «Бизона». Щёлкнув предохранителем «Абакана», я осторожно потянул затвор и дослал патрон в патронник. Оружие готово стрелять.

Псык‑псык…

Звук раздался тихий, еле уловимый, с незначительным металлическим лязгом. Так стреляет ВСС «Винторез». Кто считает её сверхбесшумной, тот не слышал выстрела ночью в глубокой тишине. Громко. Очень громко!