Не имея полномочий верховного главнокомандующего, Барклай-де-Толли не мог отдавать приказы другим главнокомандующим и даже в разгар военных событий, «видя необходимость действовать согласованно, – как он писал в письме к царю от 26 июля, – мог выразить генералу Тормасову токмо частным письмом мое желание, чтобы он поддался, насколько возможно, вперед».[56]

О взаимоотношениях с Багратионом, Барклай писал: «Я должен был льстить его самолюбию и уступать ему в разных случаях против собственного своего удостоверения, дабы произвести с большим успехом важнейшия; словом, мне следовало исполнить обязанность для меня непонятную и совершенно противную характеру и чувствам моим. Несмотря на то, думал я, что в полной мере достиг своей цели; но впоследствии удостоверили меня в противном, ибо дух происков и пристрастия скоро открылся; обидныя суждения и неблагопристойные слухи…»[57]

Князю Багратиону, он писал: «Глас Отечества призывает нас к согласию. Оно есть вернейший залог наших побед и полезнейших от них последствий, ибо от единого недостатка в согласии славнейшие даже герои не могли предохранить от поражения. Соединимся и сразим врага России. Отечество благословит согласие наше!».[58]

После трудного и опасного перехода армия Барклая 11 июля вступает в Витебск «Переправя через Двину большую часть своей Армии, он стал пред Витебском и послал сильный отряд на Бабиновичи. Сия мера осторожности достигала двух важных целей: прикрывая точку Лиосны. Отряд сей составлял уступ, соприкосновенный с Армиею Князя Багратиона, которого Генерал Барклай де Толли полагал пробившимся уже к Орше».[59]

13 июля состоялось сражение в Островне, 14 – го близ корчмы Печонка. Авангардом, принявшим сражение командовал Граф Петр Пален «Многочисленный неприятель приблизился к нему и сразу развернул свои силы. Бой был продолжительный и кровопролитный, наши войска, сохраняя хороший порядок, отступили до оврага. Там, будучи преследуем только кавалерией, граф Пален сосредоточил свою конницу в одном месте и атаковал с такой стремительностью, что отброшенный неприятель, опрокинутый на свою пехоту, не осмелился продолжать движение. Обе армии стали лагерем на виду друг у друга на расстоянии 3–4 верст».[60]

В сражении 13 июля при местечке Островне, 14 июля при селениях Какувячине и Комарах (близ города Витебска). Были убиты: Селенгинского пехотного полка лекарь 12 класса Гаст, лейб-гвардии Драгунского полка капитан Глазенап 1-й. Умерли от ран: Ревельского пехотного полка капитан Петерсон, 20-го егерского полка майор Нейдгардт. Ранены: Начальник артиллерии 1-й Занадной армии генерал-майор граф Кутайсов, Лейб-гвардии Драгунского полка капитан Линденер 3-й, Нежинского драгунского полка поручик Вичфинский, штабс-капитан Сакен 1-й, Ревельского пехотного полка майор Швенцен, капитан Миллер 1-й (контужен), поручик фон Шредер 1-й. Штабс-капитаны Бер 1-й, Цытович, поручики Бер 2-й, Гун 1-й, подпоручики Вагнер, Гейкинг, прапорщики Бистром, Глушков 2-й, Троян. Черниговского – капитан Эйхлер; Копорского – штабс-капитан Рейхель, поручик Рапен-Детоар.[61]

Либгарт Антон Иванович: «В 1806–1807 гг. участвовал в военных действиях против турок, командуя батальоном. В 1807 г. назначен шефом Полтавского пехотного полка, во главе которого начал кампанию 1812 г. в составе 2-й Западной армии. 11 июля в сражении при Дашковке был ранен пулей навылет в правую руку и отправлен на излечение». (С. 454)

Е.Н. Щепкин отмечает, что «неудача Багратиона и его отступление за Днепр к Смоленску разъяснили первой армии ее положение под Витебском. Получив донесение о наступлении значительных сил неприятеля вдоль левого берега З. Двины, Барклай в ночь с 12 на 13 июля (ст. ст.) двинул там же по дороге на Бешенковичи пехотный корпус Остермана, усиленный драгунами, гусарами и конной артиллерией. Высылкой этого арьергарда он надеялся задержать противника и выиграть время, чтобы облегчить сближение и соединение со 2-ой армией. Так возник 13 июля бой под местечком Островно между французским авангардом Мюрата и отрядом Остермана, задержавший на целый день наступление неаполитанского короля, но кончившийся все-таки отступлением русских на новую позицию. Убедившись из боя при Островне в приближении значительных сил противника по дороге из Бешенковичей, Барклай отказался от опасного при таких условиях движения на Оршу. Чтобы отвлечь, однако, внимание противника от 2-ой армии, которую он сам настоятельно призывал ускорить движение к Орше, Барклай готов был даже принять сражение под Витебском…К тому же в ночь на 15 июля адъютант Багратиона привез известие о неудавшейся попытке 2-ой армии боем открыть себе дорогу для соединения с Барклаем. Эта новость освобождала 1-ую армию от необходимости выжидать Багратиона у Витебска под страхом битвы в плохо защищенной от природы местности с превосходными силами противника. Поручив Палену составить арьергард армии и выдвинуть его на левый берег речки Лучосы, Барклай после совещания старших начальников 15 июля решил продолжать отступление на Смоленск тремя колоннами через Поречье и Рудню».