– Ложись спать, – посоветовала она. – Утро вечера мудренее.

Уже и не помню, когда я впервые почувствовал себя особенным. Скорее всего, на путь шаманизма я встал ещё в детстве. Наверное, все ребята в пять-десять лет придумывают себе невидимых друзей, находят порталы в другие миры и волшебные клады, верят, что в их телах скрыта магическая мощь и так далее. Но у меня этот период, похоже, никогда не кончался. Даже в старшей школе я продолжал искать таинственные места, общаться с «духами» и рисовать одному мне понятные таблицы стихий в специальной тетрадке.

Сверстники в то время любили обсуждать компьютерные игры и гонять на мопедах по двору, а я сидел часами на своей лоджии и шептался с оторванной веточкой дерева. Ребята даже сто метров не могли до магазина прогуляться, чтобы не собрать с собой компанию в два-три человека. А я мог в одиночку уйти в поле и искать там одному мне ведомые знаки, по полдня общаясь с самим собой.

И речь не шла о каком-то заторможенном развитии – просто мне так было комфортно и интересно. Утром я мог играть с ребятами в футбол, а вечером придумывать, как спасти колонию маленьких человечков, живущих в угольном ящике. Любая палочка в моих руках могла стать особенной и заменить самую дорогую игрушку. Надо ли говорить, что закадычных друзей у меня в ту пору не было. Дворовые приятели тут же испарялись, если я не желал играть с ними в мяч или делиться кассетами. Мне, конечно, хотелось найти кого-нибудь, с кем можно поиграть в «мои» игры. Но как только я кого-то посвящал в придуманный мной мир, надо мной тут же начинали ржать, и желание делиться своими выдумками сразу пропадало.

Но вечно так продолжаться не могло, и в седьмом классе у меня всё-таки появился друг, которому я оказался интересен. Лёша тоже выделялся из общей массы «таких, как все». Отличник в учебе и в спорте, постоянно фонтанирующий идеями. Когда я вырос, то узнал, что есть такое слово «креативный». Вот он был именно такой.

Мир таинственного и неизведанного манил его так же, как и меня. Правда, подходы у нас были совсем разные. Например, когда ему стали интересны летающие тарелки, он вырезал все статьи о них из лежащих у него дома газет, а потом и в моей квартире проделал то же самое. Затем он выпросил денег у родителей и купил большую красочную книгу про НЛО, стал записывать на кассеты телепередачи про инопланетян. И весь этот материал Лёша не просто изучал, а заучивал. Вскоре он стал ходячей энциклопедией по пришельцам. Собрать всю возможную информацию о предмете своего интереса и плавать в ней, как рыба в воде, – вот был его путь. Он получал удовольствие от того, что становился экспертом в области, которая ему нравилась.

Я же был не такой. Когда мы с Лёшей увлекались НЛО, меня больше радовала перспектива ходить в поле и наблюдать за странными объектами в небе, посещать всякие таинственные места, где якобы кто-то что-то видел. По ночам я мечтал, что смогу войти в приземлившийся звездолет и встречусь с настоящими пришельцами. В моих фантазиях они увозили меня на свою планету, и я потом ещё целый день придумывал, какие обычаи бытуют в их галактике, что там за одежда, технологии, животные…

Как-то Лёша признался мне, что ему, такому умному и начитанному, интересно со мной именно потому, что я обладаю неуемной фантазией. Сам он тоже мог придумать потрясающие вещи, но всё это были переработки прочитанного в книгах и справочниках. Я же метал выдумки одну за другой, при этом без всякой страсти к изучению предмета.