Сказав это, он резко развернулся и покинул зал. А я остался стоять наедине со своими мрачными думами.

Больше всего меня коробило, что я не могу сообщить о случившемся в Акаван. Сперва я хотел отправить послание зимоптицей Вещему Тораду, но Лобель и Варгон меня отговорили. Мой клинок оборвал ветвь древнего, и вполне себе могущественного, рода. Если даже моя информация и окажется важной, то у меня нет прямых доказательств заговора, кроме как погребённые тела в Ардановом холме. Турим и его советники могут забить болт на всё это дело, а после вскрытия карт – и вовсе отвернуться от Фортхаев. И тогда, лишившись покровительства короны, беда не заставит себя ждать. Для всех несведущих, ради сохранения тайны – солдаты погибли в бою с арданами и зимоволками, защищая анайлэ Сарану Фортхай-Булхайн и её детей. И хоть Эвейна спасти не удалось, Тамари Булхайн была спасена! Всё. Такова была легенда их трагической, но воистину героической смерти.

Хотя по сугубо моему личному мнению – я со своими людьми совершил подвиг, и спас потомков сразу двух древних родов. Правда для дома Булхайнов это ничего не меняло – их земли погрязли в распрях и раздоре. Волею случая, или божественным провидением, они сейчас испытывали то, что было уготовано землям Фортхай. Наверняка распил их владений активно начнётся уже этой весной. И это понимали все.

В один из долгих зимних вечеров в дверь торопливо вошёл один из моих людей. Это был разведчик, один из пары групп, посланных Варгоном осмотреться в округе. Он застал меня за раздумьями в кресле у камина Буртс Анайман. Его борода покрылась замёрзшими каплями, а на одежде кусками висел налипший снег.

– Мой анай! – с порога начал он, даже не стараясь отряхнуться. – Срочное сообщение! Мы выследили банду разбойников на западной дороге к тракту!

Я подорвался с места:

– Где?

– В лесу по пути, не более чем в полудне конного ходу. Эти ублюдки устроили себе там зимовку, в полуразрушенной деревне.

Я коротко свистнул и в помещение тут же вбежала прислуга.

– Еды и вина этому воину. Да очаг растопите пожарче.

Жестом предложил дозорному присесть ближе к огню:

– Присядь ка пока, обогрейся. Так сколько их?

Продрогший воин протянул руки к очагу едва сняв рукавицы, и поставив щит, облокотив его на кресло.

– Их там человек двадцать. Нам удалось понаблюдать за ними какое-то время. Хорошо устроились, швырьё поганое! У них там в амбаре немало припасов, в том числе и зерно.

Меня словно громом шарахнуло!

– Зерно? Пшеница?

– Да. Так же у них там восемь телег и лошадей примерно с десяток.

«Ну вот и нашлось зёрнышко Арвинуса!»

– Кому-то говорил ещё? – я логично опасался засланных казачков в своём городе.

– Нет, сразу к вам.

– Молодец. Никому ни слова покачто. Там кто-нибудь остался за ними присматривать?

Служивый вскинулся:

– Обижаете, господин анай! Фраго караулит их. Мы там под высоченной елью шалаш смастерили, и оттуда, как вы говорите «партизанили». Я проведу, будьте уверены, не заплутаем. Можете не спешить, эти рахские выкормыши до весны оттуда ни ногой, видать по всему.

– Отлично! – я хлопнул по спине греющегося разведчика. – Как зовут тебя?

– Хлип, ваша милость.

– Ладно, Хлип, ты тут пока поешь и обогрейся, а мы соберёмся.

О том, что между Вилюхами и Хайтенфортом орудует банда я знал ещё до зимы. Но там было всего человек восемь на тот момент, и по разного рода причинам я упустил этот момент как-то из виду.

«Плохо! Очень плохо, Серый! Когда их было восемь – совладать с ними не стоило труда. А теперь их два десятка, и то примерно. Малыми силами не взять. С Кронком тогда повезло, но полагаю эти видели его обезглавленное тело на столбе в клетке, как раз по дороге в Вилюхи, и будут на стрёме. И откуда только людей набрали столько!?»