– Ну, дорогой, придется тебе подождать, – пробурчала я, распахивая морозилку и выуживая оттуда замороженные блинчики с мясом. Еще один мой ужин, – вздохнула я, укладывая все шесть блинчиков на политую постным маслом сковороду.

– Блинчики с мясом, – сказала я, тыча пальцем в сковородку.

– Шсэпррр, – ответил уродец.

– А съел ты сыр и помидоры. И даже макароны мои съел.

Надо показать ему макароны. Я нашла в столе упаковку спагетти.

– Макароны! Ты их сегодня ел, но они были вареные! – произнесла я, не надеясь на понимание.

– Шсэпррр, – повторил «ребенок».

– Шсэпррр? – Я указала на макароны. – Но ты же сказал, что шсэпррр – это блинчики!

«Ребенок» изобразил, словно он ест что-то и повторил слово «шсэпррр».

– А, – поняла наконец я. – Еда. Все это называется еда. Или пища. Я ем, ты ешь….

– Этээ, – протянул инопланетянин.

– Еда! Пища!

– Этээ, пыэээщэ.

С ума сойти! У него почти получалось. Только с гласными проблемы. Интересно, кому сложнее учиться – мне с его «шпрс хртч» или ему, если он гласные почти не произносит?

Потом он со скоростью света съел блинчики, я едва успела проглотить один. У меня уже не осталось ни сил, ни настроения торчать с ним на кухне, опустошая свои и без того скромные запасы, и я повела его в комнату, хотя видно было, что он бы еще ел и ел.

По всей видимости, его не интересовали гастрономические качества еды. Главное, чтобы было съедобным. Что ж, завтра накуплю ему какой-нибудь дешевой дряни. Пущай лопает!

– Будем знакомиться, раз уж тебя сюда занесло, – сказала я. – Ты, конечно, ничего не понимаешь сейчас, но придется тебе учить мой язык. Ну, может быть, и я немножко твой поучу.

Произнеся весь этот бредовый монолог, я приложила ладони к груди.

– Маша. Мария. Меня так зовут.

– Мээшш, Мррэээ.., – прогундел «ребенок», протягивая в мою сторону руки.

– А ты? – я показала на него. Гость соображал быстро.

– Хршээккрр! – Он прижал к лицу руки и, отступив на шаг, воздел их вверх. – Хршээккррр!

– Ты – Хршэкр?! – переспросила я, кивнув в его сторону. – Я правильно поняла.

– Тэ Хршээккррр!

Ага, придется мне ломать язык, называя его этим именем, или…

– Итак, без возражений. Называть тебя я буду Херши! Без обид, ты мое имя тоже выговорить не можешь. Херши! – Я снова показала на него. «Ребенок» затряс головой. «Вот и познакомились».

Бытовые вопросы тоже вызвали массу сложностей. Противные жировые складки тела Херши частично скрывала какая-то грязная хламида. У меня не нашлось ничего подходящего, только старая, местами в мелких дырочках растянутая футболка, которую я собиралась вместо половой тряпки использовать. Объяснить гостю, что надо помыться и переодеться, оказалось той еще задачкой. Вообще, вид льющейся из крана воды вызвал у Херши не то истерику, не то религиозный экстаз. Мыла он, кажется, в глаза раньше никогда не видел и попытался его съесть.

Ну, а про знакомство с унитазом я вообще молчу! Как прикажете объяснить инопланетному туристу, что это за белая штука и зачем на ней надо сидеть?

Зато языковое понимание между нами наладилось быстро. Он сразу схватывал, что я имела в виду, указывая на тот или иной предмет, и пытался повторить фразу. Получалось коряво, но временами даже узнаваемо. Я тоже кое-как выговаривала его абракадабру, и строчила в блокноте ручкой, записывая значения слов. У него же, наверное, в мозгу был спрятан портативный компьютер, потому что он с первого раза запоминал услышанное.

Какое счастье, что сегодня пятница и не надо будет вставать завтра с утра пораньше. Мы «учились» почти всю ночь. Как ни странно, какие-то слова отпечатались в моей памяти. Он же старался, как мог, только произносил слова, искажая их до невозможности. Но это не главное, нам надо было просто научиться понимать друг друга. Тогда он все мне расскажет и, может быть, получится отправить его как-то домой, что ли…