Третья песня “Чайльд-Гарольда” заканчивается опасениями Байрона по поводу того, что Анабелла попытается оградить Аду от общения с отцом. Так оно и случилось. В их доме висел портрет лорда Байрона, но леди Байрон старательно его завесила, и Ада ни разу до того момента, пока ей не исполнилось двадцать лет, так и не увидела его^>14.

Лорд Байрон, напротив, где бы он ни оказывался, всегда держал на своем столе портрет Ады и в своих письмах часто просил сообщить новости о ней или прислать ее портрет. Когда Аде исполнилось семь лет, он написал Августе: “Я хочу, чтобы ты получила от леди Б. какое-нибудь описание характера Ады… Есть ли у девочки воображение?.. Эмоциональна ли она? Я надеюсь, что боги дали ей все, кроме поэтического дара, – в семье достаточно иметь одного такого дурака”. Леди Байрон сообщила, что у Ады есть воображение, которое проявляется “главным образом в связи с ее способностями в области механики”^>15.

Примерно в то же время Байрону, который странствовал по Италии, писал стихи и вступал в многочисленные связи, стало скучно, и он решил поучаствовать в борьбе Греции за независимость от Османской империи. Он отплыл в Миссолонги, где принял командование частью повстанческой армии и готовился к атаке на турецкую крепость. Но до того как его часть вступила в бой, он сильно простудился. Его состояние еще больше ухудшилось после решения врача лечить его кровопусканием. 19 апреля 1824 года он скончался. По словам его слуги, одними из последних были его слова: “О, мой бедный дорогой ребенок! Моя дорогая Ада! Боже мой, если бы только я мог ее видеть! Передайте ей мое благословение”^>16.

Леди Байрон решительно не хотела, чтобы Ада пошла по стопам своего отца, и она решила, что лучший способ избежать этого – начать серьезно обучать девушку математике. В ее представлении это послужило бы противоядием от поэтического воображения. Когда в пять лет Ада больше полюбила географию, леди Байрон распорядилась, чтобы этот предмет был заменен дополнительными уроками арифметики, и ее гувернантка вскоре с гордостью сообщила: “Она без ошибки складывает по пять-шесть рядов цифр”. Несмотря на все эти усилия, Ада все-таки унаследовала некоторые склонности своего отца. Когда она была подростком, у нее случился роман с одним из ее наставников, а когда их поймали и наставник был изгнан, она попыталась убежать с ним из дома. Кроме того, она была подвержена перепадам настроения – от ощущения своего превосходства до отчаяния и страдала от различных недомоганий – как физических, так и психологических.

Ада разделяла точку зрения своей матери на то, что погружение в математику может помочь приглушить байронические черты ее характера. В восемнадцать лет, после опасного романа с наставником, вдохновленная разностной машиной Бэббиджа, она по собственной инициативе решила продолжить уроки математики. “Я должна перестать думать, что цель жизни – получение удовольствия или самоудовлетворение, – написала она новому учителю. – Я вижу, что в настоящее время, кроме каких-то упорных и интенсивных занятий научными дисциплинами, ничто не способно помешать моему воображению разбушеваться… Как мне кажется, в первую очередь мне нужно пройти курс математики”. Он согласился с ее решением: “Вы правы, полагая, что главный источник вашего спасения теперь – в тяжелой интеллектуальной работе. В этом смысле ничто не может сравниться с математикой”^>17. Он предложил ей заняться сначала евклидовой геометрией, а потом – тригонометрией и алгеброй. Как оба они думали, это вылечит любого от излишне разбушевавшегося воображения или романтических страстей.