– Нас этим не удивишь. Выкладывайте. Чем быстрее всё сделаете, тем быстрее мы вас отпустим.

Быстро не получилось. Процедура досмотра чемодана и рюкзака заняла около двух часов. Все вещи из чемодана и рюкзака пришлось достать, вывернуть, вынуть из упаковок, разложить, чтобы их могли тщательно досмотреть. Грязное бельё литовских надзирателей интересовало мало, но некоторые предметы в чемодане всё же удостоились внимания. Колода Таро, шаманская погремушка, палочки священного дерева Пало Санто, плоды манго, пузырёк с духами и бутылка перуанской водки Писко, которую я везла в подарок отцу.

Здесь всем заправляли полицейские, уставший Руслан и щекастый Саша, которые «сняли» меня с самолета. Я поняла это из разговоров: иногда они переходили с литовского на русский. Позже к ним присоединилась женщина в форме. На бирке у неё я прочитала имя – Оксана, фамилию разобрать не смогла. Четвёртым тюремщиком был Гедимин – высокий и широкоплечий, светловолосый и светлоглазый ариец в форме пограничника. Документы ни один из них не предъявил даже после того, как я попросила.

– Таро шаманов? И что, правду говорят? Не рассказали они вам, что ждёт в Вильнюсе? Может, стоит их тогда выбросить? А это что? Погремушка? У вас что, проблемы со сном, без неё не засыпаете? – щекастый стал насмехаться.

– Мне кажется это не ваше дело, у вас нет прав меня высмеивать.

– Это не вам решать. А вот это уже интересно. Это что за деревяшки?

– Это дерево Пало Санто, оно священное, палочки зажигают, чтобы окуривать помещение и очищать воздух.

– Я смотрю, вы там с шаманами общались? Признавайтесь, что вы там пробовали?

– Я не делала в Перу ничего противозаконного, и это всё, что вам следует знать.

В комнату постучали. Руслан открыл дверь и взял саквояж. Поставил на стол – это оказалась мини-лаборатория с пробирками и ещё какими-то приборами. Полицейские брали вещи, соскабливали с них верхний слой, наливали в пробирки прозрачную жидкость, засыпали белый порошок – так содержимое чемодана проверяли на наличие наркотиков. Первая пробирка окрасилась в розовый, затем вторая, третья, четвёртая, десятая, двенадцатая, двадцатая. Я молилась и замирала от страха, хотя виновата не была и ничего не перевозила. Двое в штатском всё время переглядывались и, ухмыляясь, приговаривали: «Ох, ну как же так, а с виду такая приличная девушка, как же так». Позже мне рассказали, что розовый цвет жидкости означает, что наркотики как раз не обнаружены, но тогда никто не стал утруждать себя объяснениями, хотя я не просто просила – я умоляла об этом. Кажется, происходящее им доставляло удовольствие: перепуганная до смерти барышня, да ещё и понятия не имеющая о том, что у неё есть права, прекрасно подходит для издёвок. Зачем упускать такую возможность.

– Пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит? – Я взмолилась.

– Не положено. Лучше объясните, как вы докатились до такой жизни, что заставило вас встать на этот путь? – Щекастый нахмурился.

– Да на какой путь, что я вам сделала? Это какой-то бред! – Кажется, моё сердце собиралось выпрыгнуть из груди. – Пожалуйста, объясните мне кто-нибудь, что здесь происходит? Что ж вы такие бесчувственные, мне же страшно!

– Это ваши проблемы. Бутылка ваша? Мы должны её вскрыть.

– Делайте, что хотите. Только черканите расписку отцу, что бутылку открыли вы. А то он обидится, что я везла подарок и не довезла.

– Всё шутите? Если продолжите в том же духе, вы ещё не скоро увидите отца. Рус, надень на неё наручники. Кляпа у нас случайно нет? А то здесь как-то шумно.

Ещё одна пробирка окрасилась в розовый. Щекастый подошёл, рывком завёл руки за спину и застегнул наручники. Щёлк.