В тот момент, когда Шевцов осознал своё ничтожество, и явилась мысль не просто отомстить, но и всё изменить, вернув непрожитую жизнь. Как говорится, оскорблённый в лучших чувствах возжаждал справедливости. Чем он заслужил такое?! Что его ждёт в существующей действительности, кроме самоубийства? Но что будет – и будет ли? – если…

«Ты не исчезнешь, – шептал в голове силуэт, – ведь мы с тобой пересеклись. Нам не просто повезло, случайность здесь исключена хотя потому, что мы – одинаковые. Нас когда-то где-то что-то расщепило, но мы снова воссоединимся. Сейчас твои воспоминания становятся моими, потом ты сольёшься с моей сущностью, и да пропади пропадом твоя проклятая реальность! Твой Жорка уже ничего не может сделать и пусть сгинет вместе с ней!»

– Так-то оно так, но вот убить его непросто, – пробормотал Сергей.

Не ехать же в Америку, в самом деле! Ждать же, когда этот гадёныш вернётся сам, казалось невыносимым и невозможным, стоило лишь представить, каково это, зная весь расклад.

Силуэт помог разработать план, и через несколько дней Шевцов отправился на встречу с Анной. В столицу он решил ехать на электричке, где легко затеряться среди других и, соответственно, трудно запомниться.

Шагая к вокзалу пустынными утренними улицами, Сергей подспудно ожидал, что вот-вот из подворотни выскочит ему наперерез кто-то с кирпичом. Какой-нибудь никчёмный бомж, которому внушена потребность убить прохожего, идущего к вокзалу… По рёбрам сбегали холодные капли пота, но Шевцов упрямо волокся вперёд, настороженно вертя головой.

Однако по дороге ничего не случилось.

«Конечно, – подумалось ему, когда показался вокзал, – посреди улицы я мог бы заметить убийцу и застрелить, ведь знает, сволочь, что у моего отца был карабин. Значит, это произойдёт в электричке. К примеру, я случайно выпаду на ходу с прорехой в животе. Чёрт, ведь была же возможность купить мотоцикл! И теперь бы не трясся, шарахаясь от своей же тени…»

Он подошёл к центральному входу вокзала. В стекле двери мелькнул его силуэт.

«Всё будет нормально», – успело подбодрить отражение, пока Сергей тянул на себя створку.

И всё прошло просто отлично, хотя поначалу Шевцову так не показалось. Направляясь к условленному месту в парке, он наивно полагал, будто встреча вряд ли всколыхнёт былое. Однако, едва завидев Анну, понял, что ошибался – сердце замерло, ухнуло вниз, а затем резво кинулось нагонять упущенное. Понадобилось время, чтобы птичьи трели вернули себе былую пронзительность, а мгновенно выцветшая зелень кустов и деревьев перестала казаться серой.

Жена снова выглядела единственной и неповторимой – хвост длинных русых волос, мягкий взгляд серых глаз, полуулыбка и ещё тысяча родных мелочей, успевших сгладиться в воспоминаниях. Он испугался и растерялся – на мгновение показалось, что не сможет сделать то, что задумал. Затем чувства словно бы начали покрываться инеем, а сознание будто раздвоилось. Холодный голос рассудка напомнил о слишком многом, поставленном на карту. Влюблённая же часть трусливо мяукнула, что всё как бы останется по-прежнему, и забилась в дальний уголок.

В том самом лёгком синем платье Анна подходила всё ближе, а на Сергея накатывала отстраненность. Он стал казаться себе роботом, чья программа запущена и остановке не подлежит ни при каких обстоятельствах.

«Так надо. Так надо. Так надо… – долбил про себя, а когда в голову пришло, что жена и сегодня не опоздала, сменил пластинку: – Так будет. Так будет. Так будет…»

С тех пор, как они не виделись, Анна изменилась, чуть поправилась, а за последние годы добавилось морщинок у глаз и на шее, но… Всё, хватит. Главное, что она снова пришла на встречу. Да и платье скорее просто похожее. Он-то уж точно не был тогда в тёмно-сером пиджаке.