Я не выдержала, выключила телевизор и позвонила Лениниду с вопросом:

– У меня, оказывается, есть сестрица? Сколько ей лет?

– Она просила никому не говорить, – живо ответил папаша. – Женщина, понимаешь ли, переживает из-за возраста… Ну да ладно, тебе можно. Фаина чуть младше тебя. На годок всего.

– Правда? – изумилась я. – А выглядит намного старше.

– Ей не повезло, как тебе, – зачастил Ленинид, – с детства в нищете жила, никому не нужная. Образования не получила, полы в людях мыла, за кусок хлеба сутками работала. Квартиры своей детка моя несчастная не имела. Один раз лишь ей повезло – Фаю пригрела целительница баба Тося…

Я молча выслушала рассказ Ленинида о Вольпиной, который завершился пассажем:

– Недавно старуха вернулась в Москву, вновь ведет прием больных, Фая была вынуждена покинуть ее дом и очутилась на улице. От полного отчаяния бедняжка позвонила мне, своему отцу…

– Значит, появление Фаины не очередная выдумка безумного пиар-агентства? – перебила его я. – А то, помнится, пару месяцев назад появилось сообщение, что в актера Тараканова стрелял на МКАДе неизвестный мотоциклист. Все тогда обхохотались. Даже журналисты поняли, что это наиглупейшая рекламная акция.

– Как тебе не стыдно! – обиделся папенька. – Я был на волосок от гибели! Слух о пиаре распустили завистники, неудачливые актеришки, которых никто не снимает в сериалах. Вот уж не думал, что родная дочь поверит злым языкам. Я уже сменил рекламщика, теперь со мной работает лучший в России профи. Фаину родила моя любимая женщина, но судьба распорядилась так, что нам не удалось быть вместе. Глупая баба, я имею в виду мамашу моей младшей дочери, всю жизнь хранила тайну, имя отца назвала Фаине лишь перед смертью. Но она дала девочке мою фамилию. И отчество у нее Ленинидовна. Фая очень нежная, ранимая, она боялась ко мне прийти, думала, я ее выгоню. Бедняжка мыла полы! Представляешь этот ужас?

– Очень даже хорошо знаю, каково это – бегать ночью с веником и тряпкой по стоматологической поликлинике, – вздохнула я. – Может, ты и менял мне подгузники, извини, не помню, но то, что, повзрослев, отца я не видела и работала поденщицей, забыть не получается. И ты никогда не говорил мне, что жил с какой-то женщиной, а она родила дочь.

– Сам не знал про ребенка, – начал оправдываться папаша. – А насчет бабы… Если каждую в памяти держать, с ума сойдешь.

– Только что ты вещал про любимую женщину, – уколола я его.

– Конечно, – согласился Ленинид, – я никогда ни с кем не спал за деньги. Только по любви.

– Что-то у тебя концы с концами не сходятся, – заметила я. – Мы с Раисой в свое время поговорили предельно откровенно, и она сказала, что ты исчез из моей жизни, оставив меня в пеленках, когда тебя осудили за очередное воровство. Но сейчас я слышу, что Фаина появилась на свет через двенадцать месяцев после меня. Как это могло получиться? Ведь ты сидел на зоне!

– Ну, понимаешь… – забубнил папаша, – твоя мать… ну… типа сумасшедшая… убежала от нас с тобой. А меня с младенцем со съемной квартиры турнули, жить мне с тобой было негде. Райка помогла, к себе пустила, спасибо ей. Она хорошая баба была, но зануда редкостная. Прям циркулярная пила: «Не пей, не кури, дай денег на ребенка, иди работай…» Задолбала вконец! И жилье у нее убогое. И готовить она не умела. Ну я и смылся. Позвонил вечером, поздно совсем, сказал: «Раиса, меня загребли в автобусе, мне срок светит». А она как заорет: «Чтоб тебя навечно засадили! Забудь мой телефон и дорогу к моему дому!» Я попросил: «Райка, присмотри за девочкой. Выйду, отблагодарю тебя, кольцо золотое куплю». А она матом в ответ. Ну я и остался у другой. Мы с ней уже полгода как знакомы были. Хорошая баба, да недолго вместе прожили… Эх-ма! Меня на самом деле вскоре загребли. Я и не знал, что она беременна. Владимирский централ… этап из Твери… Если ты сомневаешься, что Фая родная дочь мне, а тебе сестра единокровная, то есть анализ ДНК.