У входа они остановились. Данила жестом приказал замереть: его полный подозрения взгляд задержался на полуразрушенной арке. Тишина внутри здания казалась густой, как масло, в ней слышались лишь едва уловимые звуки, напоминающие капли воды, падающие в глубокий колодец.
– Туда, – шёпотом сказал он, указывая вперёд. Его голос сейчас звучало хрипло, но уверенно.
Олег кивнул, поднял дробовик и сделал первый шаг. Мила, тяжело дыша, последовала за ним. Она останавливала взгляд на каждой детали в ожидании ужаса, что может вырваться откуда угодно.
Данила прикрывал группу, крепко стиснув рукоять оружия. В глубине сознания он знал, что этот бой будет чем-то иным, чем всё, с чем они сталкивались до сих пор.
Группа осторожно шагала по разрушенному коридору, стараясь не наступать на остатки разбитого стекла и обломки древесины. Половина стены, разделявшей помещение, обрушилась, открывая вид на бесформенные груды кирпича и бетонных плит. Туман, просачиваясь сквозь проломы в стенах, обвивал каждый уголок, превращая руины в лабиринт, из которого, казалось, не было выхода.
Каждый их шаг сопровождался сухими скрипами старых досок под ногами. Звук усиливался эхом, словно кто-то невидимый повторял их движения в другом конце здания. Тишина вокруг была настолько плотной, что казалось, будто она сдавливает грудь, заставляя дышать тяжело и прерывисто.
– Слышите? – шёпотом спросил Олег, внезапно остановившись. Он замер, прислушиваясь, тогда как его дробовик был направлен вглубь коридора, где туман сгустился в одной точке.
В отдалении раздавался низкий гулкий звук, напоминающий движение чего-то огромного по земле. Это было похоже на медленное скольжение – тяжёлое, неторопливое, но неумолимое. Каждый новый звук напоминал тихий скрежет металла по камню, от которого по коже пробегали мурашки.
– Он близко, – хрипло выдохнул Данила, не оборачиваясь.
Они двинулись вперёд, следуя за звуками. Путь был извилистым, и чем глубже они заходили в здание, тем ощутимее становился запах гнили. Воздух стал ещё более тяжёлым, пропитался затхлостью, как в сыром подвале, который десятилетиями не проветривали. Данила поднял фонарь, но слабый свет, разрываемый туманом, почти не рассеивал темноту.