Данила направил Аню в коридор, и она послушно покинула кухню, бросив последний взгляд на странное свечение за окном. Когда они разошлись по комнатам собираться, тревожное ощущение не покидало его. Он решил одеться тепло и удобно на случай неожиданностей: прочные джинсы, термокофта с длинным рукавом и легкая куртка.

Дорога в школу пролегала через обычно оживленную улицу, но сегодня мир казался замершим в предвкушении чего—то нового, необычного. Возможно, страшного.

Данила шел быстро, засунув руки в карманы и внимательно осматривая горизонт. Едва заметный зеленоватый оттенок делал окружающий мир чуждым, почти зловещим. Он поежился, сильнее запахнув куртку.

Аня, шагая рядом, весело болтала о новом учителе и друзьях, которых надеялась завести в этом году. Данила слушал вполуха, пока его мысли витали где—то далеко. Изображение извивающихся существ прошлой ночью упорно не покидало сознание. Что это были за твари?

Его взгляд зацепился за выбоины в земле. Он невольно задумался: не их ли рук это дело? Возможно, существа прорывались вглубь, ища укрытие или выполняя свою таинственную миссию. Данила покачал головой, стараясь отогнать мрачные мысли. Он не хотел пугать Аню, а еще больше – верить, что эти создания могут угрожать их городку.

Солнце медленно поднималось, заливая окрестности слабым, размытым светом. Зеленоватый оттенок становился менее заметным, но воздух оставался тяжелым, гнетущим, как перед грозой. Данила заметил, что птицы сегодня молчали. Утренняя тишина была странной, почти оглушающей. Даже ветер затаил дыхание.

Чувство, что за ними наблюдают, преследовало его всю дорогу. Данила время от времени оглядывался, внимательно всматриваясь в деревья и крыши домов, но ничего необычного не видел. Тем не менее, ощущение чужого взгляда не отпускало.

Аня, к счастью, была слишком увлечена своими мыслями и ничего не замечала. Она с энтузиазмом рассказывала о планах на новый учебный год, и её голос звучал радостно и беззаботно.

Когда школа показалась впереди, Данила испытал облегчение. Здание выглядело как островок нормальности посреди странностей последней ночи.

– Смотри, Данила! – радостно вскрикнула Аня, и её глаза загорелись. – Первый день, а там уже очередь в столовую! Я такая голодная!

Данила рассмеялся, лихо взъерошив ей волосы:

– Только смотри, не переешь, а то заснешь на уроках.

Аня хихикнула и побежала вперед, к школьным воротам.

Данила смотрел ей вслед, и легкая улыбка тронула его губы. Но его мрачные мысли никуда не делись. Взгляд снова и снова возвращался к теням деревьев вдоль дороги, к едва слышным шорохам, которые почему—то казались громче обычного.

Когда Аня дошла до ворот, она обернулась помахать на прощанье, но заметила выражение на его лице.

– Данила, с тобой все в порядке?! – крикнула она, и в её голосе прозвучало беспокойство.

Старший брат заставил себя улыбнуться через силу и отмахнулся:

– Конечно, все нормально. Просто задумался.

Аня постояла еще немного, словно пыталась понять, лжет он или нет, затем махнула рукой и вошла в ворота школы.

– Ладно. Но если тебе станет плохо, сходи к врачу! – крикнула она через плечо со всей сестринской заботой.

– Все хорошо, Аня. Обещаю, – ответил Данила, наблюдая, как она присоединилась к группе одноклассников. Их смех и разговоры оживили воздух, напоминая о том, какой должна быть жизнь.

Данила глубоко вздохнул, стараясь избавиться от тревоги, которая продолжала грызть его. У него было еще время перед институтом, и он решил вернуться домой. Хотелось забрать старую тетрадь по химии – вдруг пригодится, – и просто немного побыть в тишине, чтобы прийти в себя. Но спокойствие оказалось иллюзорным.