За неделю все карточки перекочевали в мешочек номер три, то есть были «выучены». Я не сомневался, что многие слова уже забылись. Поэтому пересыпал все бумажки из третьего мешочка в первый и начал процесс повторения всех 1 700 карточек заново, по второму «большому кругу». Оказалось, что я уже не помнил две трети слов. За следующие полтора месяца я с десяток раз прогнал карточки по «большому кругу» (и сотню – по «малому»). Уровень удержания слов в памяти поднялся до 90–95%. Я счёл цель достигнутой.

Отставание от графика было навёрстано. Карточная эпопея заняла почти 2 месяца. Я чувствовал, что, будучи незакреплёнными практикой общения, слова удерживались в памяти слабо. Поэтому продолжал повторение карточек и на последующих этапах овладения языком, хотя и с меньшей интенсивностью.

Дочь возилась на игровой площадке. Я сидел на скамье и читал в русском самоучителе про «инфинитив цели». Он состоял в том, что предлог to перед глаголом заключал по совместительству в себе смысл русского союза «чтобы». Отдельного слова для этого в английском не нашлось. Наше предложение «Чтобы пройти этот тест, вам нужно набрать более 60% очков» превратилось «у них» в To pass this test, you need to achieve a score over 60%. А «Каждый должен купить билет, чтобы попасть внутрь» – в Everybody has to buy a ticket to get inside.

День выдался жарким. Утром было ещё терпимо, а к полудню солнце раскалило вокруг всё. Асфальт и даже деревянная скамья стали как сковорода. Дочь спряталась от солнцепёка под пластиковую горку. Я уже собрался-было возвращаться с ней домой, как мой взгляд упал на пожилого австралийца с мальчиком лет семи на горке по соседству. Пришла идея опробовать инфинитив цели на них. Я принялся прохаживаться туда-сюда.

– Too hot to be here = Слишком жарко, чтобы быть здесь, – изрёк я, проходя мимо. Хотел было ещё приляпать оборот isn’tit? = «не так ли?», да язык не повернулся.

– Еа, хо́тиш, – улыбнулся мужчина.

Ответ был неожиданным. Я не знал слова «хотиш», но догадался, что оно было тоже про жару. Если бы дядя сказал hot = «хот» = «жарко», либо «хо́тэр» = hotter = жарче (чем вчера, например), или «хо́тэст» = hottest = жарчайший (типа день за неделю), то я бы понял. Но он произнёс именно «хо́тиш». Придя домой, я полез в словарь, но такого слова не нашёл. Однако, встретил другие, оканчивавшиеся на «иш», например, «блюиш» = bluish = голубоватый. По аналогии я догадался, что «хотиш» = hottish означало «жарковатый».

В процессе заучивания слов я и раньше обращал внимание на типичные окончания, модифицировавшие смысл. И они относились не только к глаголам (как -ed или -ing) или сравнительным степеням прилагательных (-er, -est), которые были ясно изложены в советских учебниках. Ответ дяди побудил меня систематизировать те, что отечественными словесниками были пропущены.

Их я обнаружил в английском пособии по грамматике. Формально они назывались суффиксами. Я же окрестил их окончаниями. Да простят меня лингвисты, но мне важнее было держать в голове ясные ассоциации, чем безликие термины. Раз в конце слова – значит окончание. Итак, я установил, что:

–ish (иш) обозначало качество в слабой степени или приблизительность. Могло быть добавлено почти ко всем прилагательным и существительным. Соответствовало русскому окончанию -оватый. Например: tallish – высоковатый, stupidish – туповатый (глуповатый), cleverish – умноватый, boyish – мальчиковатый, girlish – девчачиковатый (немного девчачий), goatish – козловатый, thirtyish – тридцатилетниеватый (примерно тридцатилетний), in 2005-ish – где-то в 2005 году.