В этом смысле образ жизни правомерно рассматривать как самостоятельное, социологическое понятие, с помощью которого возможно объяснение других понятий.

Такой подход к категории образа жизни сложился в своеобразную методологию эмпирического исследования. В этом исследовании ставится цель зафиксировать конкретные области социальной жизнедеятельности в избранных показателях.

Экскурс в историю эмпирических исследований образа жизни вплоть до ранних разработок концепций анализа социальной информации не безынтересен, ибо он, во-первых, указывает на преемственность и закономерность развития современных информационных методов изучения социальной реальности и, во-вторых, более контрастно подчеркивает то новое, что принесено в современное исследование развитием техники, производства, социально-экономических, семиотических, психологических и культурных отношений.

В истории познания социальных процессов эмпирическое исследование как информатический инструмент утвердилось с зарождением цивилизации, т. е. со времени распространения письменности. История сохранила свидетельства разнообразных формализованных наблюдений над явлениями общественной жизни. Результаты этих наблюдений отразились в древнейших законодательных памятниках Древнего Китая, Индии, насыщенных данными поземельных кадастров и переписей, и в Библии. Хорошо известны свидетельства Геродота о распространении численных социальных измерений в Древнем Египте и Персии. Опираясь на труды Платона, Ксенофонта, Плутарха и Аристотеля, современный историк может составить вполне обоснованное численное представление о социальном и демографическом составе населения античной Греции и Рима. То, что только в XVI в., т. е. почти через полторы тысячи лет, в Европе вновь начинает активно пробуждаться интерес к конкретному познанию эмпирии, подчеркивает, сколь сложным и длительным был процесс культурно-информационного вызревания общества.

Наряду с регулярной публикацией демографических данных в английских церковных книгах, мы можем указать здесь на то, что информатические разработки велись на русской почве еще в достаточно ранний период русской государственности. Например, появление писцовых книг датируется 1266 годом[54].

Следует специально отметить синкретический характер социального знания, связанного с информационными (статистическими) исследованиями. Не кто иной, как Яков Бернулли занимается приложением теории вероятности к изучению социальных процессов (XVIII в). Не кто иной, как Лаплас широко использует теорию вероятности для определения вероятной смертности, средней продолжительности жизни, брака и т. д. Не кто иной, как Лагранж, Гаусс, Эйлер, Фурье занимаются развитием математического аппарата именно в связи с социальными процессами.

Дальнейшее совершенствование социального знания было в существенной степени связано с развитием инструментальных форм этого знания, с разработкой предмета социальной статистики, а в последующем с формированием социологической информатики.

В своем формировании социологическая информатика как вспомогательная дисциплина социологии имеет много общего со статистикой, включавшей в свой состав в первоначальный период основные фактографические сведения об образе жизни общества, его социальной, политической и хозяйственной структуре, а также сами методы отбора данных.

Рассмотрение исторических задач статистики, связанных с определением ее предмета и методов, имеет непосредственное отношение к определению социологической информатики как научной дисциплины, к развитию анализа социальных процессов на основе такой категории современной науки, как информация, ее субкатегории – социальной информации, а также понятий, относящихся к передаче сведений – информатике.