Новая скоростная стычка принесла пару ран и порезов обоим. Торс Ыра пострадал чуть сильнее, но зато раны топора вдоль плеч у Агыла были глубже, мешая уже с должной прытью и рвением сжимать собственный клинок. Мужчина перебрасывал его из одной руки в другую, а каждое сжатие пальцев отзывалось напряжением мышц и болью в открывшихся ранах.

Рыжебород с клинком, мельком глянул на женщину, как будто призадумываясь, а стоит ли она вообще того. Это лёгкое отвлечение от боя тут же привлекло к себе внимание яростного Ыра, который начал махать топором косо из стороны в сторону, нападая на того, отталкивая назад, почти к краям, где демонические лапы схватили его, задрав в воздух, и отбросили в сторону центра.

Поднявшись, тяжело дыша, Агыл чуть опустил клинок, поставив остриё прямо, горизонтально, и двумя пальцами, сложенными вместе, указал на свою отметину на щеке, будто пытаясь этим что-то сказать. Ыр чуть сощурился. Патлатый узник пытался понять, что хочет от него в прошлом друг, а ныне соперник.

– У! – только и кричал тот, не имея запаса слов, дабы объяснить требуемое понятие.

Ыр тоже потрогал собственный шрам. Место давным-давно не болело, он даже не ведал зеркал, чтобы узреть себя со стороны, как видел сейчас Агыла. Просто нащупывал с детства эти две широкие полоски, водя по ним пальцами и зная, что они есть у него на левой скуле.

Он и теперь водил по ним пальцам, но лишь сейчас задумался, кажется, о том, что пытался донести своим «У!» мужчина напротив. Ыр касался розоватых отметин и, несмотря на опасность быть убитым и застигнутым врасплох, перевёл глаза на демонические головы вокруг.

Выпяченные зубастые нижние челюсти, бутоном раскрывавшиеся пасти одна из другой, лязгающие плечи, клыкастые шеи, многоголовое уродство и существа чем-то похожие на собак, пауков, осьминогов, летучих мышей и людей… но не люди… Ыр понял, что его приятель пытается намекнуть не просто, что они здесь втроём с этой девушкой люди, а что они с Ыром даже не «друзья», а практически в каком-то смысле «братья», выросшие вместе и имеющие, словно схожие родимые пятна – этот знак их общего отличия.

– Чего застыли? – трубил своими громадными ноздрями демон с уродливой козлиной головой и свисавшей бородкой, как будто те могли разобрать, что он воет.

– Что они делают? – похрюкивая, не понимало аморфное месиво переливавшихся глазниц, передвигавшееся на щупальцах и имевшее рот на макушке.

А Ыр вовсю переходил пальцами свободной руки на язык жестов, начиная невербально общаться с Агылом какими-то знакомыми лишь им самим символами, разработанным подобием языка, позволяющим понимать друг друга без надобности букв, слов и голоса.

Аша, в чьих миндальных глаза от этого вида мелькнуло то, что, казалось, никогда не было свойственно демоном – какой-то испуг, направилась за своей повелительницей, созывая сюда ту, кому и принадлежал ныне циклопический спиралевидный и усеянный кубическими нагромождениями резных асимметричных монолитов город Лурест.

Эта демонесса была крупнее Аши и Ферры, её стройные синеватые ноги статно вышагивали чёрными копытами, как на изящных каблуках, а промеж них зияла своими клыками нижняя пасть. У неё был стройный живот без пупка, обтянутый плотной и гладкой кожей, над которой образовывалась чешуя лишь, словно детали наряда, окаймлявшего все четыре её округлые женственные груди, парно растущие одна под другой.

Зачёсанные назад аспидные волосы выглядели, словно слепленный из чёрной материи космоса парик, столь противоестественными и непроглядными они казались. Небольшие рога её напоминали полумесяц. Изящной дугой они были загнуты ввысь, дополняя линии друг друга, будто держась декором на ободе, или как если бы полусфера вонзилась в её похожую на человеческий вид голову. Однако детали женственного лица всё же казались какими-то неестественными, угловатыми, ведь не было на самом деле во владыке города ничего человеческого, на что сама она крайне хотела бы походить.