Если бы он подобрал на улице не Джулию, а мисс Петерсон, та бы времени не теряла. Она бы нагнулась и зубами открыла молнию на его брюках. Подумав об этом, профессор вздрогнул. Ему вдруг захотелось свозить мисс Митчелл на обед и угостить хорошим стейком. Если это не будет считаться нарушением правил общения между преподавателями и студентами, тогда сам черт не разберет, что считать нарушениями.

Он глубоко вдохнул, успокаивая карусель мыслей. Конечно, таких, как эта мисс Митчелл, называют «стихийное бедствие». У таких непременно все падает, бьется, ломается и так далее. За нею тянулся целый шлейф неудач, начиная с неосуществленного желания учиться в Гарварде. Более того, она центр вихря, способного разрушить спокойную и размеренную жизнь любого человека, включая и его, профессора Эмерсона. Жаль, конечно, что ей приходится жить в столь отвратительных условиях, но он не станет рисковать своей карьерой ради помощи ей. Она и так могла бы завтра отправиться к декану факультета и подать жалобу на оскорбительное поведение и сексуальные домогательства со стороны профессора Эмерсона. А вот этого допускать никак нельзя.

Сколько же времени ей надо на сборы? Или она раздумала ехать с ним? Тогда все равно нужно постучаться в дверь и хоть как-то извиниться за свое прежнее поведение. Лучше так, чем молча исчезнуть. Профессор быстро подошел к двери и уже собрался постучать, но услышал ее шаги. Потом дверь открылась.

Мисс Митчелл стояла, опустив глаза. На ней было простое, но элегантное, с V-образным вырезом черное платье до колен. Профессорские глаза скользнули по плавным изгибам ее фигуры. Он и не подозревал, что ноги у Джулии длинные и очень красивые. А ее туфли… Конечно, она никак не могла этого знать, но профессор Эмерсон питал слабость к женщинам в изящных туфлях на высоком каблуке. Черные туфли Джулии явно были куплены не в обувном отделе заурядного универмага, а в фирменном и весьма дорогом магазине. Профессору захотелось потрогать их…

Джулия кашлянула, напоминая о своем присутствии, и он нехотя оторвался от созерцания туфель. Джулия с нескрываемым изумлением смотрела на него.

Волосы она заколола пучком на затылке, но несколько локонов выбилось из прически, обрамляя лицо. Мисс Митчелл не злоупотребляла косметикой. Она чуть-чуть подрумянила щеки, слегка подвела глаза и, кажется, подкрасила ресницы. Во всяком случае, ресницы у нее стали длиннее и темнее.

Мисс Джулианна Митчелл была по-настоящему обаятельна.

Она надела темно-синий плащ и быстро заперла дверь. Профессор пропустил ее вперед и пошел следом. Спускались молча. На крыльце он раскрыл зонт и в нерешительности остановился. Джулия поглядывала на него, не понимая причины замешательства.

– Если вы возьмете меня под руку, мы оба уместимся под зонтом, – наконец сказал он и согнул левую руку, в которой держал зонт. – Конечно, если вы не возражаете.

Джулия взяла его под руку и как-то нежно посмотрела на него.

В молчании они доехали до гавани. Об этих местах Джулия лишь слышала, но никогда тут не бывала. Прежде чем отдать ключи служащему ресторана, занимавшемуся парковкой машин посетителей, профессор попросил Джулию открыть бардачок и передать ему галстук. Джулия мысленно усмехнулась, увидев безупречный шелковый галстук в специальном футляре.

Всего лишь на секунду, принимая от нее футляр, профессор Эмерсон уловил ее запах.

– Ваниль, – прошептал он.

– Что вы сказали? – спросила она.

– Так, мысли вслух.

Он быстро снял свитер, но Джулия успела заметить его стройную фигуру в рубашке и завитки черных волос на груди. Потом он застегнул верхнюю пуговицу, лишив ее этого зрелища. «А ведь он сексапильный», – подумала Джулия. Красивое лицо, красивая фигура. Надо думать, все, что у него скрыто одеждой, столь же привлекательно. Джулия тут же старательно отогнала эту мысль, решив для собственного блага не слишком много думать о профессоре.