– Жестко и справедливо, – усмехнулся старик и, усевшись напротив, протянул мне руку через стол. – Я Дуэйн.

Глянув на его ладонь, я помедлил несколько секунд, но все же сжал ее лапой. Сжал несильно. Встряхнул разок и отпустил, пробормотав с кривой усмешкой:

– Знал бы ты, кому пожимаешь руку, старый сурвер…

– Кому? – спокойно поинтересовался тот, пододвигая к себе тарелку. – Может, ты тот самый Избранный? Из старого игрового протокола общего напророченного бытия…

– Старый игровой протокол общего напророченного бытия, – пробормотала Ссака и тряхнула головой. – Что за дерьмо?

– Глупая, но такая сладкая вера, – тихо рассмеялся Дуэйн, глядя, как остальные из собравшихся торопливо покидают зал, не особо скрывая облегчения.

В-пятых – те, кто могут выиграть в этой странной лотерее, должны всеми силами держаться в стороне от любых конфликтов и угроз. Они должны быть тихими осторожными пресмыкающимися, а не злобно рыкающими львами. Мудрые слизни Мутатерра…

– Ты опять рассуждаешь вслух, чужак, – заметила леди Руха, берясь за бутылку.

– А ты опять борешься с тягой к крепкому алкоголю, старуха, – рассмеялся я.

– Эту битву я проиграла еще сорок лет назад, – парировала та. – С тех пор сурверский бурбон «Маисовый Рай» стал моим лучшим другом.

– Познакомишь с друганом? – прорычал Рэк, потирая ладони.

– Тяни стакан, – велела сурверша, и орк с готовностью протянул лапу с пустым стаканом.

– Так что за достопримечательности открываются из этих окон? – поинтересовался я, втыкая вилку в поджаристый кусок мяса и стягивая его себе на тарелку. – Та башня? – освободившейся вилкой я ткнул в далекий небоскреб.

– И она, – кивнул Дуэйн, накладывая себе на тарелку какую-то мешанину из овощей, бобов и орехов. – Леди Руха дала нам четко понять, что ты из тех, кто сразу переходит к делу и требует максимально полных ответов. А еще она сказала, что ты из тех, кто действительно всегда готов заправить и зажечь паяльную лампу, чтобы получить эти самые ответы. А твой монолог доказал правоту предположений леди Рухи… и показал твои глубочайшие познания во многом. Кто же ты такой, чужак Оди? Кому я пожал руку и с кем сижу за столом? Ты точно не из сурверов…

– Я из тех, кто в свое время пытался вытравить и выжечь всю сурверскую заразу умирающего мира, – отозвался я, медленно ведя отточенным ножом и глядя, как легко расходится под его нажимом сочная поджаристая плоть. – В далекие времена я выискивал подобных вам везде, где только мог. Я тысячами отправлял вас на стирание памяти и на заморозку… А если найденные убежища не покорялись…

– Ты ведь не шутишь… и не набиваешь себе цену…

– Ты из размороженных или рожденных в бункере?

– Размороженных… как удивительно… ты точно не Избранный?

Я рассмеялся и по подбородку потек красноватый мясной сок.

– Нет такого дебила, кто бы меня избрал хоть для чего-то. Если только он не самоубийца, что мечтает сдохнуть особенно мучительно… Ты не ответил, Дуэйн.

– В Сан-Симоне нет и очень давно не было тех, кто очнулся от хладного сна. Но мы их потомки. Вот уже больше трехсот лет мы выживаем там, под твердью Мутатерра, в бункере, что никогда не был предназначен для столь долгой автономии. Сто пятьдесят лет – вот вся наша планировавшаяся автономия. Но наши предки сумели в разы увеличить нашу жизнеспособность. Строжайшая экономия, исследования, открытия технологические и биологические, пусть локальные, но все же настоящие прорывы в медицине… просто удивительно, чего могут добиться здравые умы, что поставили перед собой цель спасти жизни потомков… Сан-Симон жив… а с пусть ограниченным, но все же доступом сюда, в Мутатерр… у него все шансы прожить еще немало лет…