– Мою шкаф, не видишь что ли – отозвался я, и одернул футболку – генеральная уборка. Вы так не делаете? У нас в лицее каждую среду ученики своей одеждой вытирали шкафчики.

– Сегодня четверг.

–По четвергам тоже бывало – отмахнулся я.

– Если бы у тебя был пресс, я бы решила, что ты решил покичиться перед девчонками, но с твоими впавшими боками и выпирающими ребрами, подозреваю, что ты хотел показаться жалким и бедным, чтобы тебя больше не били?

– Ха-ха –я закатил глаза и показал ей средний палец.

Достал из шкафчика ручку и тетрадь.

– Серьезно, что ты делал?

– Неважно.

– Ладно – она отмахнулась и облокотилась на соседний шкафчик – в общем, сегодня придется слинять с последнего урока.

– Я только за – равнодушно бросил я.

– Ты даже не спросил зачем.

– Я всегда «за» свалить отсюда. Мне и причин не надо.

Теперь она закатила глаза.

– Короче, пойдем в тот роддом. Но это займет какое-то время и меня может хватится отчим. Поэтому придется это время взять с экономики.

– Окей – протянул я, и на автомате хотел закрыть шкафчик, но лишь наткнулся на выбитый замок.

Лора хмыкнула:

– Теперь понятно.

– Романтика Чандлера – пояснил я – думаю, это мой тайный воздыхатель. Привлекает внимание, чтобы в один день объявится и сказать «это все сделал я».

– А, типо как раскиданные розочки, и валентинки от анонима, а потом это один и тот же чувак?

– Ага.

Она вновь глянула на дверцу моего шкафа и рассмеялась:

– Думаю, у твоего анонима очень сильные чувства.

– Не завидуй. У тебя вон шкафчик даже без надписей, фу. А у меня целый замок выбили. Вот что значит популярность.

Так вышло, что последний урок как раз выпал на полдень. Удобно, я сделал инъекцию и после этого мы могли идти, не озираясь на время. Лет так в 14 я хотел делать уколы в лицее публично, не протирая спиртом и так далее, а прямо в шею, не моргнув. Как крутые парни, типо Сталлоне и Дизеля. Но отец быстро сообщил, что так делать нельзя. Мол, он публичный человек и бла-бла, зачем прессе давать повод для сплетен про сына-наркомана.

Короче, не суждено мне было выглядеть плохим пафосным парнем. Хотя, полагаю, мне было бы достаточно один раз попасть иголкой в нерв, раскричаться и на этом весь мой фарс быстро бы закончился.

Однако, когда перед уходом со школы мы подошли к моему шкафчику, чтобы закинуть туда школьные шмотки, меня там уже ждал сюрприз. Целый кулек конфет.

Я не удержался и рассмеялся. Гоготал, пока живот не заболел – а Лора повисла на бедной дверки и хрюкала от смеха. Полагаю, мои воздыхатели ожидали совсем другой реакции, я же типо диабетик, но мне было смешно до чертиков.

Наконец, я вытащил кулек конфет. Оказалось, с тыльной стороны на нем была записка знакомым размашистым почерком: «Кушать подано, пидор». И злорадная рожица.

Я повернулся и пафосно поклонился в пол настолько низко, насколько мог, после чего вручил кулек Лоре, которая тут же вытащила оттуда пару конфет и засунула себя за щеки.

Удивительно, что ее не разнесло при такой любви к сладкому.

Большинство учеников в коридоре посмотрела на меня удивительно. Словно на местного сумасшедшего. Уверена, часть еще и решила, что я под дозой. Но была парочка, включая двух огромных амбалов, которые раздраженно сжали челюсти.

– Пошли давай – с набитым ртом заявила Лора – у нас мало времени.

– Камон, у нас целый урок.

– Думаешь, архивы – это быстро?

– Ну это же не стеллажи макулатуры.

– В компе найти что-то тоже не так легко.

– Это с каких пор?

– С таких, как подруге моей тетки скоро будет юбилей.

– Надеюсь, не полтинник?

– Нет.

– Тогда прорвемся.

– Шестьдесят.

Я изогнул бровь.

– Шутишь.

– Нет. Ей шестьдесят, она на «вы» с техникой, а скорость ее работы равна ленивцу из Зверополиса.