– Скажи, что если у них все получится, я стану постоянным заказчиком – заявил я, прижимая айфон к уху – настолько постоянным, что им представить сложно.

Марк хмыкнул:

– Окей, передам. Слушай, а что это такое?

– Ничего стоящего. Так, по здоровью.

– У тебя же отменное здоровье.

– Не все так просто, чувак – усмехнулся я – не все так просто. Как думаешь, сколько ждать придется?

– Черт, ну я не знаю – молчание – ну мне они делали пару дней, но если у тебя уже есть готовая хрень, которую просто надо поставить на поток – то это намного проще. Я так думаю. Наверное, завтра состав будет готов, а через пару дней и сам товар.

– Было бы круто.

– Я тебе звякну, как они мне сообщат. Только знаешь, это стоить будет прилично, ты же в курсе? У тебя остались деньги от папаши или где еще?

– Деньги не проблема – я зевнул – ладно, Марки, давай. На созвоне.

Я отключил его. Что мне нравилось в Марке – его любопытство никогда не оказывалось навязчивым. Возможно, причину следовало искать в вечно наркотически опьяненном сознании, или в последней оставшейся извилине, что плавает в отцовском виске – но эта его черта мне определенно симпатизировала.

Капсулу я уже отправил ему скорой доставкой, вторую положил в портфель на завтра. Теперь в кейсе, который я закрыл и запихал под кровать, тщательно запотрошив носками на тот случай, если в мое отсутствие бабушка становится Шерлоком Холмсом, осталось 11 капсул.

Я притянул к себе макбук.

Подозреваю, именно его я заложу, когда придет цена. Вполне возможно, придется сказать гудбай и своим часам. С телефоном буду прощаться в последнюю очередь, когда не останется ни единой шмотки, что можно продать, потому что он мне нужен больше всего остального, а ходить с дешевой глючной лопатой совсем не хотелось.

-5-

Когда я пришел в школу, то первым делом обратил внимание на свой ящик. Надпись «Томас Дьюэд долбится в очко» никуда не исчезла, как и надпись «Наркоман или ВИЧ?», только теперь к ним прибавилась еще одна – она была написана по диагонали сверху вниз, занимая весь ящик в длину:

«Бабушкин внучок-пидорок»

Даже не удивительно. Я бы больше удивился, если бы сейчас обнаружил все эти надписи замазанными. Впрочем, это логично – если бы у моей матери брат был директором школы, я бы тоже делал, что хотел. Собственно, при своем отце я и делал, что хотел.

Почерк про мою ориентацию и бабушкиного внучка был разный – значит, эту надпись написал не Брайс, но не удивлюсь, что Крис. Тот самый его дружок, что караулил меня в сортире.

– В этой школе полно кретинов – буркнула мне через плечо Лора, вновь выпрыгнув хрен знает откуда, словно черт из табакерки. Она внимательно смотрела на новую надпись и в ее глазах сквозило знакомое воинственное раздражение.

– Да ладно, меня прикалывает – усмехнулся я – это искусство. Они самовыражаются. Когда-нибудь мне за это дадут десять тысяч баксов, поставят в рамку и повесят на стену особняка на Беверли-Хилз.

– Стяни улыбочку – хмыкнула она – Брайс уже всей школе растрепал, как ты свой слюнявчик жевал, если не в курсе.

Я закатил глаза, достав нужный учебник из ящика.

– Ага, а про то, как он заикался при каждом замечании Брауна, трясясь как долбаная чихуахуа – он не рассказал?

– Нет, наверное забыл – она невозмутимо пожала плечами – был слишком увлечен рассказом о том, как твоя бабушка вытаскивала твою задницу перед директором, кланяясь ему в ноги и умоляя тебя простить на первый раз.

– Вот же сукин сын.

– Ага. Еще он сказал, что у тебя диабет – на последнем слове Лора изогнула бровь и внушительно глянула на меня – и теперь на твоей парте полно разных сладостей.