. Выдвижение на передний край проблемы индивидуального существования, утверждение автономности акта выбора человеком способа своего «бытия-в-мире», без сомнения, является определенным теоретическим ответом на продвижение социума к все большей монополизации всей жизни человека. Бытие человека в мире, в который он «заброшен», для Сартра «несубстанциональный абсолют», и в этом смысле оно есть неустранимая индивидуальность. Перестать быть индивидуальностью для человека возможно только одним путем – отказаться от бремени свободы. В этом случае человек входит в мир как, например, у Хайдеггера, лишенным субъектов действия, в нем все – другие, индивид становится другим даже для самого себя. У Н.Бердяева эта ситуация носит название «мира объективации», в этом мире происходит, так сказать растворение индивидуальности в тотальности, в безличном общем, в неограниченном необходимом. В этом смысле подлинное бытие в качестве своей сущностной характеристики не может подвести себя ни под какую общую идею, общее основание. «Бытие – это индивидуальное приключение»{47}.

Представляется важным отметить и такую черту экзистенциалистической традиции, как отсутствие проблемности в рассмотрении взаимосвязи понятий «человек», «личность», «индивидуальность». Вся проблема человека оказывается репродуцированной к индивидуальной экзистенции, находящейся под постоянной угрозой «абсурдного мира». Человек в таком описании не может быть в принципе определяем ничем, кроме собственной субъективной сущности. Исходя из этого, рядом авторов{48} делается вывод о том, что позиция экзистенциализма есть в теоретическом плане выражение индивидуализма.

Философская антропология, на первый взгляд, провозглашает противоположную установку, а именно: возможность соединения философского и конкретно-научного подхода к человеку, реализует, как нам представляется, идеал синтеза научного знания с философией. «Философская наука о человеке включает в себя попытку делать высказывания о человеке как целом, пользуясь материалами этих отдельных наук и выходя за их пределы»{49}. Очень важно в контексте нашей работы обратить внимание на разрабатываемое в философской антропологии понятие индивидуализации (индивидуации), которая для представителей этого направления становится понятием, отражающим весь процесс «душевного становления» от растений, далее через животных до человека.

Кроме этого, важно развиваемое Х.Плеснером представление об индивидуальности как свойстве не только человека, но и реальности в целом. «Следует говорить о человеке прежде всего как о личном жизненном единстве и сущностно сосуществующих с ним солях наличного бытия (Dasein), бытия вообще»{50}. Автор обращает внимание на необходимость различения, точнее, саморазличения, в индивидуальности (личности) единичного, которое есть собственно индивидуальное, и общего «Я» (Ich). Осуществление такого различения представляется возможным в ситуации сосуществования с другими, при которой индивидуальная реальность другого «Я» присваивается в качестве моей различными способами и интерпретируется различными вариантами{51}.

Это направление интересно в рамках данного исследования прежде всего явной опорой на естественно-научную мысль, по большей части на биологическую, в свете чего извечная проблема соотношения биологического и социального стала приобретать биологическую направленность. Человек, по мнению Шелера, является самым удивительным существом именно потому, что, несмотря на свое происхождение из мира животных, трансцендирует себя и свою жизнь, а через это и любую жизнь. Более того, взятый в чисто биологическом ракурсе, человек есть аномалия, отставшая в своем витальном развитии. Узкобиологический подход, в котором часто обвиняют представителей философской антропологии