Через некоторое время на помощь Хайду пришел на помощь губернатор Вирджинии Александер Споттсвуд. Он в середине июля прислал две роты морской пехоты. С прибытием регулярной военной силы, которая представляла британскую корону, сторонники Кэри отказались от продолжения противостояния, а сам Кэри бежал. Вскоре его арестовали и отправили в Англию, где осудили, но через год освободили. Он вернулся в Северную Каролину и отошел от политической жизни.

Эдвард Хайд, заняв пост заместителя губернатора (губернатором в тот период был Томас Поллак), обратился к Южной Каролине за помощью в войне против «южных» тускароров. Южная Каролина послала полковника Джона Барнуэлла с отрядом из 30 белых офицеров и 500 индейцев ямаси, апалачей и представителей других племен. Войско Барнуэлла преодолело более 300 миль и прибыло в Северную Каролину январе 1712 года. Там к нему присоединились 50 местных ополченцев. Эти силы атаковали тускароров, которые отступил в форт Неогерока. Полковник Барнуэлл заключил с тускарорами перемирие, и они освободили белых пленников.

Барнуэлл вернулся в Южную Каролину, вызвав недовольство поселенцев Северной Каролины, которые надеялись, что он добьется полной победы над враждебными индейцами. Жители Южной Каролины были со своей стороны недовольны тем, что за их помощь не заплатили. Кроме того, некоторые офицеры Южной Каролины задержали в плену некоторое количество тускароров для продажи в рабство, что спровоцировало подданных вождя Хэнкока на новую волну нападений. Эти набеги произошли на фоне вспышки желтой лихорадки, которая ослабила Северную Каролину, что заставило многих поселенцев бежать из колонии. Губернатор Томас Поллак снова обратился за помощью к Южной Каролине.

В этот раз Южная Каролина направила полковника Джеймса Мура с отрядом из 33 колонистов и почти 1000 индейцев, который прибыл в декабре 1712 года. Еще до этого белые поселенцы предложили вождю «северных» тускароров Блаунту правление над всем народом тускарора, если он поможет им победить Хэнкока. В октябре 1712 года колониальное ополчение Каролины вместе с индейцами вождя Блаунта атаковало «южных» тускароров в форте Нархонтес на берегу реки Нойз. Более 300 «южных» тускароров были убиты, 100 были взяты в плен и проданы в рабство. В плен попал и вождь Хэнок, которого потом судили и казнили англичане.

В 1713 году «южные» тускароры потерпели поражение от войска полковника Мура у форта Неогерок. В этом сражении около 900 человек были убиты или взяты в плен и проданы в рабство в Вест-Индию и в Новую Англию.

Археологические раскопки на месте форта Неогерок показывают, что тускароры вполне адаптировались к современным методам ведения войны в Северной Америке, особенно к появлению огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и артиллерии. Согласно отчетам археологов «оборонительные сооружения форта были равны, если не превосходили, сопоставимые евро-американские пограничные укрепления той же эпохи».

К этому моменту вождь Блаунт и англичане практически выиграли войну. Однако небольшие стычки и набеги продолжались до 1715 года.

Забегая вперед, следует сообщить, что после этого поражения «южные» тускароры начали миграцию в штат Нью-Йорк, где в 1722 году были приняты в Лигу ирокезов (о чем я писал в Главе IX Первой части этой книги). «Северные» тускароры на протяжении десятилетий оставались в Северной Какролине, но постепенно также мигрировали в Нью-Йорк.

Эта война не обеспечила прочного мира в регионе. 15 апреля 1715 года толпы индейцев напали на Южную Каролину. Среди них были апалачи, саванны, крики, чероки и ямасси, а также другие. Все они были союзниками полковников Барнуэлла и Мура во время Тускарорской войны. Это нападение положило начало так называемой «войне ямасси» (о чем я писал в Главе X Первой части этой книги). Ямасси и другие племена Южной Каролины узнали, что колониальные поселенцы активно занимались работорговлей, отлавливая коренных американцев. Более того, Тускарорская война резко сократила количество индейцев в Северной Каролине, которые могли быть порабощены. Помня об этом, племена Южной Каролины решили предпринять превентивную атаку. Как выразился один историк: