Поэтому-то у Антонины Васильевны и было вполне обоснованное опасение, что данные фирмы не подтвердят своих взаимоотношений с ЗАО «Промышленная изоляция», а налоговики смогут убрать из затрат предприятия расходы по данным сделкам и доначислить в бюджет налог на прибыль, не говоря уже об НДС, приходящимся на эти хозяйственные операции.

– Антонина Васильевна, я думаю, как бухгалтер, вы уже ничего с этим сделать не сможете, – сказал Максим. – Тем более, в своё время, это было волевым решением руководства.

Он посмотрел, на еле сдерживавшую слёзы женщину.

– Война план покажет, а мы с Вами не юнцы, не нюхавшие пороху, – он пытался успокоить сотрудницу, хотя у самого на душе скребли кошки. – Придумается что-нибудь.

В своё второе пришествие пред очи Макса, Светлана Викторовна была чуть менее официальной и более раскрепощённой.

В подготовленный для проверяющих кабинет, она разместила инспекторов за общим круглым столом, сама же сидела за отдельным. Каждый проверял определённый налог: кто налог на добавленную стоимость, кто налог на прибыль, кто налог на доходы физических лиц. Светлана Викторовна контролировала их работу и одновременно штудировала папки с договорами.

Надо сказать, что если вопросы к главному бухгалтеру со стороны «желторотиков», так мысленно для себя Максим обозначил молодых налоговиков, носили поверхностный характер, не сулящие фирме серьёзными осложнениями, то вопросы, поставленные Светланой Викторовной перед несчастной Антониной Васильевной, вызывали в последней неподдельный ужас.

Бедный главбух в такие минуты, чтобы скрыть от усилившегося волнения свои речевые недостатки, отвечала полным тупым молчанием. Только ей известно, какой стресс она переживала в те моменты.

Как ответственный работник, она душой радела за свой участок работы – бухгалтерию: следила за своевременным обновлением справочно-информационной системы «Специалист+», календари бухгалтера висели на всех четырёх стенах кабинета бухгалтерии, как обереги от лиха, папки со стеллажами скоросшивателей стояли, как на параде на Красной площади: все они были прошиты и пронумерованы, аккуратно подписаны. Во всём чувствовался порядок, вытекающий от любви главбуха к своей работе. Она просто купалась в своих первичных документах и наслаждалась работой за компьютерной бухгалтерской программой «1-Ц». На любой вопрос могла ответить в течение нескольких минут, независимо от времени проведения хозяйственной операции… Она была в своей стихии.

А тут эта, грудастая Горгона, ковыряет своими вопросами самые больные точки, о которых она и так прекрасно знает, но ничего поделать не может. Обидно становилось до тошноты, поэтому-то Антонина Васильевна и уходила в себя, в своё негодующее и презрительное молчание.

Светлана Викторовна, молчание главбуха расценивала по-другому, а именно, как однозначное признание ошибки и, соответственно, вины.

Понимая, что от главбуха ей не добиться каких-либо пояснений, тем более она видела в её взгляде непоколебимую решимость молчать, Светлана Викторовна решила предстать перед симпатичным генеральным директором, тем более козыри на руках уже имелись.

– Максим Сергеевич, – Рассадова жеманно взяла себя за локти: во-первых, это выглядело по-деловому, во-вторых, женственно и в-третьих, на языке жестов означало не полную изоляцию. – Боюсь, у Антонины Васильевны, отсутствуют ответы на мои вопросы, поэтому я обращаюсь к вам за разъяснениями, как к руководителю.

– Безусловно постараюсь прояснить все вопросы и помочь вам сформировать в отношении нашего предприятия правильное мнение, – Максим старался говорить уверенно хотя понимал, что время «Ч» пришло.