– Но он же хейт! Как хейт может исследовать эмоции ЭЛ?

– Кудрявцев – один из лучших сотрудников НИЛЗ, – с улыбкой проговорил Ферт, похлопав меня по плечу. – Статус не помешал ему окончить Центральную Медицинскую Академию Земли с отличием и, несмотря на молодой возраст, стать автором нескольких научных открытий в области дифференциальной психологии. В аналитике и интерпретации данных ему нет равных, а в паре с ассистентом он и вовсе творит чудеса.

– Будем надеяться, что любопытный профессор хейт Тимура сегодня не замучает, – вздохнула я. – Давайте начинать, доктор. Я готова.

Профессор хмыкнул, я же погрузилась в воспоминания.

Дикое волнение и леденящий страх перед выступлением, облегчение при появлении Доминики. Сковывающее напряжение, сменившееся погружением в приятные звуки музыки, постепенное расслабление, эйфория. Неприятная мимолетная резь в глазах, слабость, головокружение. Затем цветы от марсианина, его приятный бархатный голос и короткая фраза: «Я очарован». Удивление, восхищение, смущение и одновременно вспыхнувшая радость. Сообщение Доминики об открытии картинной галереи и присутствии там моей работы. Приятное изумление, недоверие, затем снова сильное волнение, но уже без страха, а с нотками радостного предвкушения. Страстное желание как можно скорее убедиться в реальности слов Доминики, увидеть собственными глазами, чтобы окончательно поверить в осуществление своей мечты. Нетерпеливая возбужденность. Восторг, ликование и тихая гордость при виде своей картины рядом с картинами известных художников. Охватившая тело слабость, потом чувство глубокого удовлетворения. Радость от встречи с Тимуром, наши теплые объятия. Настороженность, непонимание, потрясение от увиденного, шок. Мои слова: «Твои глаза… Они… карие».

Открыв глаза, несколько минут приходила в себя от вновь пережитых эмоций. Конечно, они не были такими яркими и сильными, как четыре дня назад, но все же порядком взволновали.

Просматривая график эмоциональных колебаний, построенный по воспоминаниям, я подробно описала все происходившее, все свои ощущения и мысли. Умолчала только о рези в глазах. Интуиция подсказывала, что не стоит пока об этом говорить, и я решила ей довериться. Затем мы сделали посекундный анализ движений мимических мышц на основании показаний системы считывания эмоций. Полученную рентгенограмму Ферт сохранил в файл для дальнейшего более глубокого изучения. Меня же отправил отдыхать и готовиться к первому дню студенческой жизни.

Все время, пока стальная алая капелька, аэрокар то есть, несла меня по небу до общежития, я не могла выбросить из головы образ марсианина в белом костюме. В воспоминаниях по кругу вертелись искорки вокруг силуэта, обжигающий взгляд черных глаз и приятный голос, произнесший короткую фразу: «Я очарован». Тогда на сцене, под воздействием пережитых эмоций, я не обратила внимания на слова марсианина. Гораздо больше меня потрясли цветы в корзинке и сногсшибательная белоснежная улыбка. Потом я вспоминала только улыбку. И только теперь задумалась о словах.

Необычный комплимент. Со шлейфом мужественности и оттенком изысканных манер. Этот необычный иноземец словно пришелец из прошлого. Именно таким я представляла в своих фантазиях джентльмена или, как когда-то выражались девушки, «принца на белом коне». Обходительным, обаятельным, немного опасным. Нужно будет расспросить Доминику о марсианах. А лучше допросить с пристрастием. Она наверняка знает немало интересного.

Засыпая, я все еще продолжала прокручивать в памяти события того вечера. Не давало покоя погружение в приятную пустоту, как в мягкое невесомое облако, и голос, произнесший незнакомое имя. Дархар Джи Тан. Неземное имя, красивое. Вряд ли мне это послышалось. Хотя все может быть.