Так вот почему его лицо казалось ей знакомым. Она пораженно рассматривала мужчину, где-то глубоко в душе готовая принять, что это может быть настоящий Карл, но еще не позволяющая себе в это поверить.

Кинских ждала, что все трое рассмеются на его слова, но ответом было молчание, а затем тот, который назвался Дэниэлем, заговорил:

– Допустим, я в курсе, что под собором Святого Вита в некрополе лежат останки не короля Карла. Однако, если знаю я, значит, может знать и кто-то другой, так же как и про тайный ход под Пражским Градом.

От изумления Энн закрыла себе рот рукой.

– Славно, – оскалился Карл. – А о том, что корону нужно охранять ценой жизни, выходит, не знали? И о том, что с наступлением рассвета завеса пала? Что вы за орден?

Дэниэль шагнул ближе к решетке. По тому, как напряглось и застыло его тело, Энн казалось, что он готов броситься на Карла, снова напоминая змею, но глава ордена лишь ответил, цедя слова и повторяя то, что говорил ранее:

– Мы стараемся держать баланс мира людей и мира энсиа[19], позволяя им сосуществовать.

– Это мне говорит человек или демон? Я вижу твои желтые глаза, мальчик! – Сила голоса Карла отдавалась где-то в животе, заставляя морщиться от неприятного чувства, словно он словами мог влиять на физическое состояние собеседника.

Дэниэль отошел от решетки, засовывая руки в карманы. Он как-то резко успокоился, точно услышав то, что ему было нужно. Энн ничего не поняла про желтые глаза и демонов, но насторожилась.

– Выпустите его, – прозвучал короткий приказ, и через мгновение Карл вышел оттуда, прижимая руку к ране на груди. – Ты не можешь быть Карлом Люксембургским. Он состарился, что доподлинно известно из сотен исторических источников. Вряд ли король мог такое подделать, как и двадцать своих детей.

Энн была абсолютно согласна с рассуждениями Дэниэля, поэтому ей не терпелось услышать, что же на это ответит Карл. Карл же с пугающим спокойствием смотрел на свои руки, поэтому на них перевели взгляд все, включая Энн. Темная вязь татуировок бледнела и с каждой секундой становилась все тусклее, пока совсем не исчезла, не оставив и следа.

– Татуировки с примесью серы, – негромко констатировал Фауст. Он выглядел ошарашенным.

– Славно, – сказал Карл, но по голосу Кинских поняла, что в этот раз славно не было. – Раз завеса пала, значит, я могу не спешить и поведать вам короткую версию событий, которая в той или иной мере ответит на ваши вопросы.

Карл двинулся было к выходу, и Энн дернулась с места, где сидела, но путь мужчине преградили двое в форме, стоявшие до этого настолько неподвижно, что она забыла об их существовании. Они нацелили на Карла пистолеты, а Дэниэль тихо произнес:

– Вдруг вы не знаете, что у них в руках. Это пистолеты, заряженные серебряными пулями. Оружие способно выстрелить малыми серебряными шарами со скоростью, превышающей скорость любой стрелы. Уверен, сведения насчет серебра правдивы, и упыри действительно реагируют на него.

Карл усмехнулся, но остался стоять на месте, больше не предпринимая попыток выйти из помещения.

– Я правил, будучи человеком. Принимал единственное тогда известное мне лекарство, которое глушило упыризм и жажду, чтобы быть достойным правителем Богемии.

Карл поднял подбородок и одарил собеседника ледяной улыбкой. Дэниэль стоял неподвижно, обманчиво расслаблено, пряча руки в карманы штанов.

– За возможность прожить человеческую жизнь, родить наследников я дорого заплатил и в глубине души надеялся, что больше не восстану. Демоническая сера. Я пил ее каждое новолуние на протяжении трех десятков лет. Она, – он помолчал, словно пытаясь подобрать слова, – она – дурман, вызывающий привыкание не хуже крови.