– Так что, милый мой, думай. Твой отец из-за тебя может и умереть, и наоборот, жить лучше, – как-то обречённо сказал Софрон себе под нос, точно зная, что Игнат услышал. И отчего-то даже не сомневался в правильности принятия решения юноши.

Игнат глубоко вздохнул. Закрыл глаза. Он знал, что ответит. Знал, что ответит не то, что на действительно хочет ответить. Он встал, развернулся к уже уходящему Софрону, ещё раз глубоко вздохнул.

– Я согласен! -крикнул он, – Когда идти? И что надо вообще для этого?

Софрон остановился. Он был уже стар и за свою жизнь встречал много таких людей. Вроде неплохих, но при этом трусливых. Трусливых, но всё равно знающих о чести и достоинстве. Трусливых, но готовых совершить действие, которое другие называют подвигом, ради своих близких.

– Дадим Инаре немного времени отдохнуть. Думаю, её вещей нам на всех хватит. Еду найдём по дороге. Рыбачить, охотиться умеешь? – лицо Софрона вновь стало слегка надменным, каким и было перед данным "кинопоказом". Это успокоило Игната. Значит, всё хорошо. Ведь верно, да?

– Охотиться не пробовал, рыбу ловить могу, – ответил юноша, вспоминая счастливые моменты, когда мог вылавить крутую рыбу и похвастаться ею перед папой во время рыбалки. А потом есть всей семьёй эту самую рыбку, с любовью приготовленную мамой.

– Замечательно! – слегка улыбнулся Софрон. Тогда отдохни пока что. Давай я тебя провожу в комнату, – слегка обернулся мужчина, открывая дверь около которой уже стоял, – если что в той комнате живёт Инара, – закончил говорить наставник и, проследив за тем, как Игнат сел на кровать, удалился в неизвестном направлении.

Юноша откинулся назад, давая расслабиться спине и шее, слегка прикрыл глаза. Внутри всё было как-то пусто. Или же нет, что-то было. Да, несомненно было. И это был… даже не страх, это была тревога. Да, именно она. Отчего-то Игнату было очень тревожно. Он попытался задремать, но перед глазами вставали увиденные им картины: случаи каннибализма, убийства, даже не просто убийства, убийства близких. Когда какое-то из воспоминаний становилось более ясным, глаза Игната резко распахивались. И так вновь и вновь. Вновь и вновь. Счёт времени был давно потерян. И Дремота вскоре всё-таки укутала Игната в свои тёплые, мягкие объятия. Она вселяла спокойствие и умиротворение своими касаниями и что-то слегка нашёптывала своим тёплым дыханием рядом с ухом юноши.

– Спи, спи, человек. Спи, пока у тебя есть возможность спать спокойно. Спи, пока ты жив. Спи, когда ты устал. Спи… Сон всегда примет тебя. Сон всегда поможет тебе. И я помогу тебе. И я приму тебя. Спи, человек. Скоро тебе надо будет вставать, но не думай об этом, ведь это будет после, а сейчас ты в моих объятиях. Спи сладко, человек. Спи…

– И что это тут все спят, а?! – раздался возмущённый голос Софрона. Мужчина явно был не рад, что ему приходится всех будить. Наверное, это из-за опыта с Инарой, его воспитанницей, которая безумна любила спать. И разбудить её было очень сложно, а другие воспитанники даже опасались этим заниматься. Софрон, собственно, тоже слегка побаивался не успеть отклониться от резко вытянутой ноги или руки, но у него, как у личного наставника, не было выбора.

От громких слов, подхваченных эхом, Игнат распахнул глаза. Незнакомая комната. Это всё ведь было сном, да? Просто, наверное, день рождения соседа по комнате было отмечено слишком хорошо… Правда ведь? Юноша поднялся с кровати и направился к двери. О, нет! Почему? За что? За дверью Игнату встретился Софрон, всё с тем же, слегка надменным выражением лица.