– Но в больших городах, разумеется, есть следящие за законностью из числа чародеев, – заметил маг с фиолетовыми камнями, когда Дигвил, пользуясь моментом (только что с помощью молодого рыцаря прошло «удачное нацеливание», как выразился волшебник), спросил, как обстоит дело с властью и порядком на обширных просторах Державы.

– У нас изведено воровство, – не без гордости заявил другой маг. – Разумеется, там, где есть возможность учредить пост наблюдающего чародея и снабдить его соответствующими средствами.

– Да, охотники до чужого добра теперь промышляют исключительно по сёлам да большим дорогам, – засмеялся третий волшебник. – Торговые гости с ними справляются сами. Если надо – обращаются к нам, Высокий Аркан выделяет помощь. Разумеется, не бесплатно.

Чем дальше на юг и запад, тем пристойнее и богаче становилась страна. Приморские области, похоже, оказались меньше затронуты Гнилью, и селения казались куда зажиточнее, чем на севере.

…Граница Державы Навсинай выглядела более чем внушительно. Огромные ворота, взметнувшаяся на десять ростов среднего человека арка, по бокам высокие и тонкие башни, изукрашенные прихотливой резьбой; Дигвил не без удивления увидел там всех Семерых Зверей, словно и не утвердилась давно в Державе вера в Ом‑Прокреатора.

Огненный Грифон, оранжевый Феникс, Сфинкс цвета горящего золота, смарагдовый Единорог, голубой, словно мелкий океан летним полднем, Морской Змей, синий Кракен и тёмно‑фиолетовый, точно морские глубины, Левиафан.

Но этого мало. Самый верх арки венчал ещё один Зверь, восьмой.

Белый Дракон.

– О, вы обратили внимание, Деррано? – Старший из магов как‑то незаметно оказался рядом. – Памятник архитектуры. Уникальное сооружение раннеимперского периода, скорее всего – правления Саргона Первого, о чём говорит характерное…

– Ассарданаба Третьего, – безапелляционно заявил другой чародей. – На строении отсутствует герб Саргона, коим украшены все известные сооружения его времени, дошедшие до наших дней.

– Гербовая ниша сей арки носит несомненные следы позднейших переделок!

– Вы, уважаемый коллега, как мне кажется, излишне смело атрибутируете неоспоримые нарушения кладки…

Подошёл третий волшебник, и спор тотчас сделался совершенно непонятным Дигвилу.

Вправо и влево от величественных врат тянулась стена, но тоже скорее для красоты, чем для настоящей обороны, – вся покрытая нишами, где виднелись искусно высеченные из серого камня статуи воинов и чудовищ. Время старалось обглодать их, словно зверь – добытую кость, но только поломало зубы – лишь кое‑где на отполированной поверхности остались небольшие выбоины и зазубрины.

– Империя строила на совесть, – спутникам Дигвила, похоже, надоело спорить, повторяя одни и те же, прекрасно им знакомые аргументы. Старший из магов вновь стоял рядом с молодым рыцарем, тоже глядя на стену.

– Стена – это уже Харрашан Второй. Правнук великого Саргона, между прочим. Статуи отполированы посредством истолчённых Камней Магии, и заклятье держится вот уже сколько лет. Выбоины видите? Это всё, что смогли сделать тараны Харпаха Дерзкого. Вы, конечно, помните его деяния?

Дигвил сцепил зубы. Мэтр Бравикус преподавал им с братом историю, но ни о каких саргонах, ассарданабах или там харпахах он и слыхом не слыхивал.

– Ах молодёжь, молодёжь, – поджал губы чародей. – А ведь вы наша надежда, Десять Королевств, юные, с горячей кровью… Вот только ничего, ну ничегошеньки не знаете. Да и знать не хотите.

– Прошу прощения, досточтимый. – Дигвил заставил себя поклониться. – Но кто же таков был этот Харпах? И за какие деяния получил он своё прозвище?