– Совсем нет. Это марийское имя. Моя мать марийка.

– Мария?

– Нет, марийка. Из Марий-эл. Это на Урале.

– А похожа на русскую.

– Финны тоже на русских похожи. И что?

– А причём здесь финны?

– Потому что марийцы – финно-угры, – сказала она с видом всезнайки.

– Угры! Ха-ха-х. Звучит как огры.

– Сам ты огр! – обиделась она и соскочила со стола, сбросив с лица прежнее милое выражение.

– Да ладно. Чего так вспылила?

– Вот поэтому всем говорю, что я Таня. А тебя как зовут? Иван? Коли ты выглядишь как русский.

– Иван, кстати, еврейское имечко. А я Игорь.

– Горик, Жорик, Игорёк, значит.

– Нет. Игорь. Безо всяких сюсю-пусю.

– Ладно, Игорь. Так покажешь мне свою берлогу? – снова смягчилась она, извиваясь всем телом, как ленивая кошечка.

– Ладно, – произнёс он повелительно и, задрав нос, повёл Тайру лабиринтами подвала. – Здесь несколько комнат. Я использую подвал как мастерскую, как офис и как жильё. У меня есть небольшая кухонька и даже душ, – сказал он загадочно, словно душ в его подвале облицован золотыми слитками, как минимум и нажал на клавишу включения света. – Единственно, что плохо – канализация. По весне она может выходить из берегов…– пошутил он, не меняя лица и интонаций.

– Фу! А это что? – Тайра указала на кафельную полку или ступеньку непонятного назначения.

– Там я спрятал трубы. А вообще это полка. Великовата, но зато на неё можно присесть…

– Голышом? В душе то…

Он посмотрел на неё с возбуждённой усмешкой.

– А что не голышом? У меня всё стерильно…– он издал шумный вздох и подался вперёд. Тайра села на приступок, призывно раздвинув ноги. А в глазах загорелся какой-то дикий озорной огонёк.

До этого момента, парень даже не думал ни о чём таком. Ну девчонка и девчонка. Что у неё там на уме? Рьяно она смогла его раскочегарить. Неожиданно для самого себя, он почувствовал внутри какое-то особое возбуждение. Кровь прилила в голову, в низ живота и взбудоражила. Ему показалось, будто с этой девицей он может позволить себе больше, чем обычно. Снять с неё юбку и кофту не составило никакого труда. Вещички только и ждали момента соскользнуть. Имея незатейливый дизайн, они болтались на Тайре, как вуаль на вдове.

Игорь настроил душ и, разглядывая свою гостью, выдавил из флакона на ладонь сливочно-шоколадный гель. Не торопясь, он оглаживал белые бока ароматной пеной, целуя и покусывая её за шею, за плечо и ниже. Методично поедая её, как некий десерт, вкушение которого хочется растянуть, от которого стоит получить максимум удовольствия.

Вскоре воздух и тело девушки наполнились пьянящим ароматом шоколада. Теплая вода подогревала смесь запахов, ощущений, делая их ярче, необычнее. Но на самом деле необычным было уже само появление этой красотки, в подвальчике его мастерской.

Тайра или Танька уснула почти сразу после их развлечения. А вот в нём всё ещё роилось какое-то возбуждение, не давая расслабиться. Он мог сейчас горы свернуть. В такие минуты он доставал из-под матраса эспандер. Сжимая и разжимая его, он играл мышцами, грудь вздымалась и постепенно наступала усталость.

Тайра по-детски сопела ему в подмышку. Стрелки часов показывали только десять вечера. Так рано он никогда не ложился, а сейчас и тем более не мог уснуть. Он таращился в низкий потолок своей берлоги и, сконфуженно улыбаясь, думал, как наилучшим образом обставить это дельце. Он посмотрел на неё: серые глаза, светло-русые волосы, веснушки… Он думал, что марийцы – это что-то типа нанайцев или чукчей. Оказывается, не так.

Игорь переложил эспандер в другую руку, потянулся и нажал на клавишу: цветная гирлянда на стене вмиг потухла. Снова нажал, и огни вспыхнули, разбросав по тёмной спальне красочные пятна света. Он никогда не выключал свет. Окон в подвальном помещении не было, и он чувствовал себя запертым во мраке неизвестным природе зверем.