– Не двигаться! – выкрикнул Тамин. – Никому не двигаться!

Во дворе воцарилась тишина. Все замерли, увидев, что у Кэлазана заложница.

А брат Коун услышал, как Кэлазан прошептал:

– Прошу прощения, мой граф.

И на этот раз он использовал правильную форму. Мой граф. Мой сеньор.

– Оставь ее! – приказал барон Тамин.

Кэлазан улыбнулся и лишь сильнее прижал меч к горлу Джанель, отступая вместе с ней к воротам.

Граф Джанель промолчала – лишь стиснула зубы и, сжав кулаки, вытянула руки по швам. Брат Коун прекрасно понимал, что это значит. Кэлазан видел, как Джанель сражалась с Нинавис. Неужели он не понимает, что произойдет, если она будет защищаться?

– Отпусти ее! – повторил Тамин.

– Пока нет, – сказал Кэлазан. – Это, конечно, грубо с моей стороны, но ваш прием был столь холоден, что у меня нет другого выбора, кроме как отказаться от вашего гостеприимства. – Он отступил к арке.

– Очень хорошо, – сказал Тамин.

Кэлазан улыбнулся.

– Стреляйте в нее! – приказал барон Тамин.

Все уставились на него с недоверием.

Все, кроме Дедрю и его солдат, которые продолжали следить за заложницей.

И потом случилось очень многое.

Кэлазан оттолкнул Джанель как можно дальше от себя. Арасгон рванулся вперед, закрывая ее своим телом. Арбалеты выстрелили или, точнее, дали осечку – на всех разом лопнула тетива. Один арбалетный болт попал в седло Арасгона, второй пролетел на расстоянии монеты от него. Остальные солдаты замерли, не желая впустую тратить заряды и выискивая цель – учитывая, какого размера был Арасгон, он прекрасно закрывал собой мишень.

Кэлазан побежал. Проскочил через главные двери и метнулся в сторону. И прежде чем солдаты смогли прицелиться, проскользнул через дверь за бастионом.

– За ним! – закричал Дедрю. – За ним!

Солдаты бросились в погоню. Несколько осталось приглядывать за заключенными.

Дедрю вернулся к охраннику, у которого выхватили оружие. Схватил его за куртку и поднял с земли, встряхнув на весу:

– Идиот! Отведи этих мерзавцев в тюрьму, и если что-нибудь пойдет не так, клянусь, ты присоединишься к ним.

Брат Коун бросился к Нине. Женщина, что совсем не удивительно, была без сознания. Приземление на сломанную ногу, должно быть, было мучительным.

Тем не менее она была жива.

Осматривая Нину, брат Коун услышал, как обсуждают остальных пленников.

– А что насчет этой? – спросил солдат.

Тамин ответил:

– Она саэлен! Хочет жить в трущобах с ворами, так тому и быть. Посади «госпожу» Ганар рядом с ею подобными.

Саэлен[26].

Брат Коун вспомнил преподанные ему уроки каро. Потерянный или заблудший. Ужасное оскорбление по меркам Джората. Почти такое же ужасное, как и торра, но с подтекстом, что речь идет о маленьком ребенке, который не понимает, что в его интересах. Его сердце замерло. На секунду ему показалось, что Тамин подразумевал графа. Но нет, Тамин подразумевал скрежещущую зубами и пытающуюся вцепиться ногтями в барона Ган, дочь мельника. Будь у нее развязаны руки – лицо барона мгновенно стало бы гораздо менее симпатичным.

Тамин же повернулся к графу Джанель:

– Я очень сожалею об этом неприятном инциденте.

Она заломила бровь:

– Стреляйте в нее?

– У меня лучшие стрелки во всей провинции, – заверил ее он. – Так что я совсем не боялся за твою безопасность. – Он указал на главный вход в замок: – Пойдем? Я прикажу, чтобы твой подарок доставили на кухню для вечерней трапезы.

Тем временем двое охранников схватили Нинавис.

– Она ранена! – запротестовал Коун. – Нужно быть осторожными. Позвольте мне пойти с вами и обработать ее рану.

Они не обратили на брата Коуна ни малейшего внимания.

– А что будет с другими саэлен? – Голос графа Джанель звучал скучающе, словно она спрашивала об этом лишь для приличия. Но, увидев приближающегося брата Коуна, она коротко махнула ему рукой, предупреждая: