«Ой-ей-ей! – понял я его. – Значит, и ваши обломочки, Игорь Игоревич, там ва-ляются. И пенёчки-корешки, оставшиеся в деснах, еще побаливают».

Вслух же я только промычал невразумительно. Пусть как хочет, так и понимает.

Каптерка была как каптерка. Точь-в-точь, как у нас на заставе. Везде бирочки, таблички, порядок и, вроде, даже запах гуталина. Каптенармус, тот и вовсе был родным братом всех старшин и прапорщиков, встреченных мною на жизненном пути. Как он корчился, бедняга, когда выдавал мне штатный набор! Словно со своим расставался, с последним!

И понять его было можно. Столько вещей для одного служивого, наверное, и в самой распоследней Буржуинии не полагалось.

Связка белья. Связка носков. Два комплекта зеленого трико. Первый – повсе-дневный, однотонный, второй – камуфляжной расцветки, полевой. Берет, не малино-вый, правда, такой еще заслужить надо, а пятнисто-зеленый. Ботиночки типа «хаген» или, по-простому «говнодавы» – со шнуровкой по колено и ло-мо-вой подошвой. Ра-нец. («Спальник – внутри», – буркнул каптенармус.) Ремни разные, фляжки-фонарики. Тесак в ножнах, весьма смахивающий на «Бобр». Шлем с прозрачным забралом. Ка-кая-то штуковина, похожая на крошечный микрокалькулятор с прочной крышкой и ре-мешками для крепления на руке. Комбинезон вроде бронежилета со стегаными штана-ми. А напоследок – широкий чешуйчатый браслет.

– Личный, – пояснил «старшина». – Зайдешь в санчасть, там перепишут на него все твои медицинские характеристики. Носи на правой руке, не снимая. Будет по чему опознать, если, ядрёна, башку оторвет.

Успокоил, значит. А если, ядрёна, руку тоже оторвёт?..

Я сгреб все в кучу, притянул ремнями к ранцу и забросил на плечо. Тюк полу-чился не только объемный, но и тяжеленький.

– Когда смена белья? – деловито поинтересовался я.

– Какая такая смена? Что, я тебе, ядрёна, еще и подштанники переодевать дол-жен?! – поразился каптенармус, и без того смертельно опечаленный безвозвратной раз-лукой со шмотками.

– В ванной комнате есть специальная корзина, туда и бросайте по мере загрязне-ния, – прошептал мне Игорь Игоревич, подталкивая к выходу. – Чистые вещи вам бу-дут приносить по пятницам.

На улице он вздохнул с облегчением:

– Не люблю я здесь бывать! Осуждаете?

– Да вы что? Как можно? – вполне искренне удивился я его вопросу.

– Спасибо, Фил! – так же искренне поблагодарил он. – Ничего не могу с собой поделать. Столько лет пытаюсь привыкнуть – и никак!

– Зажуём это дело? – спросил я. – Лучше способа нет, вы уж поверьте!

– Зажуём! – согласился он. – Только сперва зайдем в казарму, вам следует пере-одеться.

По пути я мял пальцами ткань трико. Толстая, словно драп, очень мягкая и глад-кая. Скорей подходящая для зимы, а не для здешних парниковых условий. Вопрос лич-ного комфорта и теплового баланса в одежде меня порядком озаботил. Я не преминул полюбопытствовать, не жарко ли солдатикам разгуливать в такой форме:

– Вы вот, гляжу, не носите, – сказал я Игорю Игоревичу.

– Я не ношу потому что не положено, – молвил он. – Я же лицо наполовину гра-жданское, административный работник, так сказать… Кроме того, большую часть вре-мени провожу на Земле. А жарко не будет, бросьте волноваться. Материал, из которого изготовлены предметы одежды и обувь, имеет самые высокие показатели по любым параметрам. Это вообще-то даже и не ткань в общепринятом, «мануфактурном» значе-нии. Скорей сложный комплекс из натуральных и синтетических волокон, с кордом из металлопластовой нити и капиллярным каркасом поддержки искусственного микро-климата. Подобное трико – весьма популярная одежда среди наших ученых-натуралистов и разнообразных любителей экстремальных видов отдыха. Альпинистов, спелеотуристов и прочих покорителей природы. Уверен, понравится и вам.