– Очевидно, от Терры? – предположил Филипп.

– Верно. Сейчас они захватили четыре домена и докатились до рубежа +158. Ба-за, где мы с вами сейчас находимся, располагается на плюс сто пятьдесят шестом. На-деюсь и верю, что дальше онзаны не пройдут.

– Но пасаран! – с пылом поддержал его Филипп.

– Именно но и именно пасаран, – легко согласился Игорь Игоревич. – Самое любопытное, а для нас крайне удачное, то, что онзаны движутся с обескураживающей прямолинейностью. Точно машины. Поступательно, по прямой, не пытаясь совершать обходов или хитрить как-нибудь еще. Хотя возможности такие у них, в общем, сущест-вуют. Есть подозрение, их что-то или кто-то ограничивает. А возможно, даже искус-ственно и весьма искусно направляет.

– Кукловоды, типа? По-моему, отдает паранойей, – заметил Филипп.

– Отдавало бы, если б не одно но. Дело в том, что передвижения между домена-ми ограничены и для Терры. В нескольких переходах за Землей, которая в свою оче-редь имеет номер минус восемь, все каналы кем-то закупорены. Пробой границы не-возможен, попытки приводят к необратимым поломкам оборудования. Во всяком слу-чае, попытки на сегодняшнем уровне энерговооруженности Терры. Простите, Легиона. Терру этот район, называемый «Зоной недоступности», не интересует совершенно. Мы же думаем, что его сооружение – дело рук цивилизации. Вполне возможно, сверхциви-лизации. Выяснить точно пока не представляется возможным.

– Пусть так, – сказал Филипп. – Оставим небожителей. Вернемся к титанам. За-чем вам нужна тривиальная пехота из земных солдат? Не оператором же тактического, а тем более, стратегического своего супероружия вы меня сделаете? И почему бы вам не решить все проблемы именно с его помощью? Хлоп ядерный заряд – и блюдо гото-во: “раки, запеченные в собственном панцире”!

– Никто нам не позволит швыряться ядерными бомбами. И в первую очередь, мы не позволим этого себе сами! – воскликнул Игорь Игоревич, живописно погрозив Филиппу сигарой. – В каждом из терран с рождения живет императив гуманности! И второе, радиоактивная пустыня взамен гниющей помойки? Кому это надо? Во всяком случае, не нам. Мы лишь «выдавливаем» противника назад с помощью несколько мо-дернизированных перфораторов, аппаратов, формирующих штольни – рукотворные ка-налы между мирами. Цель наемной пехоты – так называемая зачистка. Вас, дружище, наняли добивать одиночек, разбросанных флуктуациями, создающимися при действии перфоратора. Добивать в исходном мире, том, из которого их выбили. И в нескольких прилежащих, куда их может закинуть искривлением метрики пространства.

«Минуту назад флуктуации вроде как стремились к нулю», – напомнил себе Фи-липп.

– Добивать… – протянул он. – Не жестковато ли, для носителей-то императива гуманности?

– Не вам нас судить! – вспылил вдруг Игорь Игоревич. – Отчего человечество без тени сомнения уничтожает саранчу, колорадских жуков, черт-те кого, сотни видов так называемых «вредителей»? Сорную траву с поля вон! Безмозглые насекомые даже не догадываются, что мешают вам. Крысы и волки, возможно, подозревают о чем-то подобном, прячутся, убегают, но и это не спасает их. У них отсутствует разум? Довод небесспорный. Кроме того, имеются жертвы и среди вполне разумных, более того, еди-ноутробных братьев! Американские индейцы стояли на пути европейских первопосе-ленцев. Они были хозяевами, но пришельцы были сильнее. Где сейчас остатки гордых краснокожих людей? Спиваются в резервациях. Человек всегда уничтожал тех, кто претендует хотя бы на часть его будущего, хотя бы на мизерную часть благополучия его детей! Запомните Фил, это верно и для вас: космические войны в любой форме – неизбежны, ибо звездные расы вынуждены будут заступить друг другу дорогу. Осо-бенно, если они будут идентичны биологически. Когда перед вами встает вопрос: жизнь вашего ребенка или жизнь пришельца, любого пришельца, вы выберете всегда только одно. Иначе и быть не может! Закон сохранения популяции, инстинкт самосо-хранения – назовите, как хотите, только помните: это не дано перешагнуть никому. «А как же самоубийцы?» – говорите вы? (Филипп не говорил ничего, смятый ураганным напором терранина.) Но на суицид идут уставшие от жизни люди, а таких не было, нет, и не будет на передовой освоения новых пространств. Там всегда герои. Только герои! И они нажмут на спусковой крючок, когда встречный разум заявит о своем праве на будущее – вопреки праву на будущее их детей. Даже если это «вопреки» будет только в их головах. Помните, Фил, вы цинично шутили о печальной участи воробьиных поли-семей? Стоило мне намекнуть, что ваши племянница и мать могут разделить их судьбу, как вам стало не до шуток… Великие гуманисты ошибались. Мира без войн не будет никогда. Тот, кто первый положит оружие – погибнет. Или, если сумеет отгородиться от прочей вселенной, утопит себя и своих потомков в трясине мещанства. Что сейчас и происходит с терранским обществом. Когда у нас вывалились зубы, мозги впали в спячку. Сотни лет мы топчемся на месте, перетирая уже разжеванную до потери вкуса кашицу. Никаких гениальных прозрений. Никаких гениальных произведений искусст-ва. Никаких ярких личностей. Подлинная красота заменена приторно-слащавой краси-востью. Война всех против каждого кончилась, но на поле прошедшего сражения – только смердящие трупы. Некому идти вперед… Интенданты, дезертиры, да тяжелора-неные – вот те, кто остался. Раненые – это мы, «псы войны», и мы умираем. Интендан-ты… дезертиры… они считают, что смогут договориться с любым, что обладают таким даром. Да, им по силам купить мир, но лишь у себе подобных. Онзаны не подобны им, это жадные дикари и они выжгут, вытопчут на своем пути все, что не смогут сунуть в заплечную сумку или сожрать! Их не интересуют наши ценности, они до них еще не доросли, они их даже не видят! Или не желают видеть. Что им ценности культуры? Са-мо человечество – человечество, как таковое, как биологический вид – ничто для них! Доказательства? Сколько угодно! Только зачем вам отвлеченные сведения из терран-ской истории, пусть и новейшей? Хотите еще один пример из земной? Может быть, вы читали Алексиса де Торквиля, Фил?