Как мне было известно то, что намеревается проделать милорд, называется заклинание воскрешения. Очень сложная магия, на которую способен не каждый мастер. Да даже архимаги по слухам не все владеют магией жизни на достаточном уровне, чтобы использовать высшие заклинания данной школы. Я распахнула глаза, стараясь не пропустить ни кусочка из последующих событий. Сердце мое билось как ненормальное, как бы не чаще, чем во время боя с монстрами. Мое состояние было близко к экстазу. Я своими глазами наблюдала то, что многие слышат лишь в сказках и преданиях. Высшая магия жизни творится прямо передо мной. Хотелось прикоснуться, стать частью этого чуда. Чем-то помочь, быть полезной, но я прекрасно понимала, что ничего дельного сделать не в состоянии. Я даже не совсем понимала, что они собираются делать. Прошло две минуты, а фигуры людей продолжали неподвижно находиться на черном камне.

– Он справится, – подошедшая Тихоня мягко положила руку мне на плечо.

Она подумала, что я переживаю за милорда и за Андрикса с Ханой? Конечно, волнуюсь немного, но в целом я уверена в том, что эрл не пострадает и сможет вырваться из заклятья в случае чего. Четыре минуты. Что касается пары авантюристов… Не буду отрицать, они мне симпатичны, но я не успела к ним сильно привязаться за столь короткий срок знакомства. Да, мне будет неприятно, если с ними произойдет несчастье, но уверена, что смогу пережить это. Так что по большей части я испытывала волнение из-за самой магии. Знаю, что это было неправильно, не по-человечески, однако ничего поделать с собой не могла. Шесть минут. Они уже долго отсутствуют… Как бы не случилось чего-то плохого… Я приготовилась уколоть острым концом кинжала милорда в руку, как свечение изменило цвет с насыщенного зеленого на блекло-салатовый. А Андрикс принялся дергаться будто в припадке. Тихоня придвинулась к воину и смело прижала того руками к поверхности пола. На исходе седьмой минуты Эйлерт открыл глаза, и я поняла, что экстренные средства возвращения не потребуются.

Затем открыла глаза Хана и тут же затряслась крупной дрожью. Милорд снял свой плащ и укутал гномку. Андрикс закашлялся, и Хангильдэ мгновенно, невзирая на слабость, бросилась к нему. По центру груди в доспехе и одежде воина осталось огромное отверстие, однако рана в теле закрылась, не оставив после себя даже шрама. Гномка приподняла напарнику голову и уложила себе на колени. По ее щекам снова катились слезы, но на этот раз это были слезы счастья.

– Быстро ты справилась, – заметил Эйлерт. – Как тебе удалось уговорить его вернуться?

– Ну-у… – Хана замялась.

– Это п-правда, – с трудом выговорил Андрикс, – то, что ты там сказала?

– Да, – смущенно ответила гномка, чьи щеки заметно покраснели.

– Х-хана, ты т-тоже мне всегда нравилась…

– Тогда почему же ты медлил?! До самой своей смерти!

– Я не з-знал… ты всегда острила на тему отношений… думал, тебя это не интересует…

– Я не хочу заводить детей и сидеть дома, как городская клуша. Но ведь не только в этом заключается семейное счастье, верно?

Милорд прекратил лечить Андрикса, к которому уже вернулся здоровый цвет лица, и переключился на раненого клирика.

– Эйлерт, я обязан тебе жизнью. Не думаю, что смогу достойно отплатить тебе…

– Не буду говорить, что это пустяки. Выложиться мне пришлось изрядно. Но ты все-таки член нашей команды, собрат по гильдии. К тому же такой удобный случай подворачивается нечасто. Жизненными силами с тобой поделилась Хангильдэ, она же и уговорила тебя повременить с переходом в мир мертвых. Я впервые потренировал на практике столь сложное заклинание магии жизни. Так что можешь считать, что мы квиты. Да и еще. Я прошу всех дать мне слово, что случившееся останется в тайне. Я не понаслышке знаю, какое отношение бывает к мастерам жизни, и не хочу испытывать его на себе. В любом случае оказывать услуги кому попало не собираюсь. Использовать «воскрешение» я буду только на близких мне людях.