– А сейчас, Анжелика, давайте подпишем документы, и я вас отправлю обустраиваться и завтракать. Встретимся после обеда, и я вам все покажу.

– А раньше? – уточняю я, потому что устроиться, конечно, хорошо, но я приехала работать.

– Раньше у меня дела, – отзывается он, и я киваю, подписывая одну бумагу за другой. Пока вникаю в мелкие строчки контракта, Лисовецкий о чем-то думает, а потом произносит: – Хотя пойдемте.

Он поднимается и решительным шагом направляется к двери. Его дорогой темно-синий костюм сидит просто безупречно. Он вообще нормальный – расхаживать в деловом костюме по загородному поместью?

Кабинет, который я толком не успела разглядеть, под стать Александру Романовичу – такой же безупречный, безликий и дорогой. Если он ждет такого же эффекта от реставрации, пожалуй, мы не сработаемся. Впрочем, смысл дергаться раньше времени? Посмотрю помещения, разработаю макеты, и уже потом будем думать, что делать дальше и как искать компромиссы между волей заказчика и здравым смыслом. Это обычный рабочий аспект.

Лисовецкий выходит из кабинета, а я послушно двигаюсь за ним, чувствуя себя букашкой на фоне его мощной фигуры.

– Сегодня здесь мои братья, – поясняет Александр торопливо. Он всегда говорит очень быстро, словно куда-то опаздывает. – Думаю, они с удовольствием обсудят реконструкцию с вами и все покажут. Главное, не слушайте Глеба. У него свое видение судьбы старой части дома, поэтому ничего хорошего, а, возможно, и приличного он вам не скажет.

«Глеб»… От имени сердце подпрыгивает к горлу. Наверное, я еще долго не смогу спокойно реагировать на это сочетание букв.

Мы проходим через холл и сворачиваем в зал, где я на пороге замираю, так как сердце сначала останавливается, а потом падает куда-то далеко в желудок. Я просто не верю, что подобная херь может произойти со мной. Я словно героиня какой-то идиотской мыльной оперы.

Зато я теперь хорошо понимаю, почему так паниковала Наташа, узнав, что я переспала с Глебом. Просто он тоже Лисовецкий. Хозяин ночного клуба, где работает моя подруга. Именно она мне подкинула выгодный контракт. Да что вообще тут творится и зачем Глеб это все затеял?

– Анжелика, это мои братья, Глеб и Максим. Они, как и я, имеют право подписывать документы и сметы, – ничего не подозревая, рассказывает Александр Романович, а я просто не знаю, что говорить и как себя вести. – С ними можно обсудить любой вопрос. Только Глеб не вправе принимать единоличные решения. По одной причине – он пристрастен.

– Очень приятно познакомиться, – блею я, утонув в холодных насмешливых глазах своего случайного любовника. Он, как и ночью, безупречен. Только на щеках темнеет щетина. Видимо, с утра не побрился. Другого мужчину, хотя он, похоже, крупнее и Александра, и Глеба, я просто не замечаю. Мое сознание занимает только Глеб – светлые джинсы, низко сидящие на бедрах, и простая черная майка, рукава которой плотно обтягивают рельефные мышцы рук. Вот откуда он взялся на мою голову? И что ему стоило остаться там, во вчерашней сумасшедшей ночи?

А Глеб взирает на меня с ленивой улыбкой хищника, которая не предвещает ничего хорошего. Он делает шаг навстречу и смотрит с вызовом. Только сейчас не на меня, а на старшего брата. И с удовольствием говорит:

– А мы с Анжеликой знакомы, в своем роде…

– В смысле? – хмурится Александр.

– Я с ней спал, – припечатывает Глеб. – Вчера.

На заднем фоне очень обидно ржет Максим, а я чувствую, как пол уходит из-под ног. Вот зачем он так? Неужели об этом нужно заявлять при всех?

– Не поверю, что ты не помнишь, Анжелика, – с насмешкой обращается он ко мне. В его глазах мелькает что-то, похожее на обиду. Не понимаю. Он на самом деле ждал, что я кинусь ему на шею с поцелуями? Или что?