«Забудь об этом, Кэт, – прошу я себя, пожалуй, уже в тысячный раз. – Ты больше никогда его не увидишь. По крайней мере, лицом к лицу. Все закончилось семь лет назад. И подобное не повторится». От этой мантры мое настроение улучшается, я подготавливаю себе пенную ванну, чтобы отогреть холодную кожу, и, вставив в уши AirPods, слушаю «Unwritten» Наташи Бедингфилд.

К восьми часам утра я даже начинаю ощущать себя счастливым человеком. Моя кожа сияет, волосы уложены идеальной волной, а тело облегает невероятно мягкое кашемировое платье. Не хватает только кофе, но я быстро выполняю этот жизненно важный пункт и включаю кофемашину, чтобы приготовить себе капучино на кокосовом молоке.

Боже, как я люблю Мари. Наверняка именно она позаботилась покупкой альтернативного молока, потому что в этом доме только у меня была аллергия.

Взгляд цепляется за брошюру благотворительного вечера. Неужели сегодня большинство моих проблем может решиться?

Допивая кофе, я понимаю, что мама не отстанет от меня, пока мы не найдем мне идеальное платье. Если честно, я уже приобрела одно, когда была в Ванкувере, но вряд ли мой выбор удовлетворит вкусы Анны Рид. Ладно, я не так уж и против померить несколько вариантов, где-то в глубине души я знала, что соскучилась по этому. Нет, не по роскоши, скорее по… маме.

– Доброе утро, – говорит мне миссис Рид, усаживаясь на стул передо мной. – Не подашь мне апельсиновый сок?

Конечно же, я заметила, что в доме не было никакой прислуги, кроме разве что персонала из клининга, но девушка ушла быстрее, чем я успела попросить ее приготовить мне завтрак.

– Какой у нас план на сегодня? – спрашиваю я, наливая ей сок.

Моя рука дергается, когда она отвечает:

– Он будет на благотворительном вечере.

Я сглатываю, стараясь всеми силами сохранить невозмутимое выражение лица. Мама смотрит на меня невинным взглядом, я хмурюсь.

– Вероятно, он будет одним из спонсоров, – продолжает она прищурившись.

– Мне нужно будет с ним разговаривать? – мое дыхание прерывается.

– Нет, господи. Конечно же, нет.

Я облегченно выдыхаю.

– Но тебе придется пожать ему руку.

– Нет, – я мотаю головой, излишне громко ставя стакан на мраморную столешницу. – Этому не бывать.

– Но, Катерина…

– Нет, мама, – с нажимом произношу я. – Я сделаю все что угодно ради клиники. Все что угодно, ты знаешь. Но от Сноу я буду держаться подальше.

Ну вот. Я все-таки произнесла имя своего персонального кошмара. Это не так уж и трудно. Еще бы руки не дрожали – и было бы совсем замечательно.

Я предпочитаю сменить тему:

– Ты все еще работаешь с Джессикой?

Ранее именно Джессика Нортон одевала нас на все важные вечера, но я не была уверена, был ли сейчас этот высокооплачиваемый стилист нам по карману.

Мама морщится едва-едва заметно, но этого хватает, чтобы я наконец увидела в ней человека. Живого человека. В идеально выглаженных брюках, белоснежной блузке и с пучком блондинистых волос, которые лежали волосок к волоску. Иногда мне казалось, что Анна Рид была роботом. Впрочем, так думала не только я.

– Нет, больше нет, – отвечает она сухо. – Я пригласила Эмму Кларк.

– Эмму? – удивляюсь я. – Мою одноклассницу?

Сердце делает радостный кульбит. Если честно, я была рада услышать про мою давнюю подругу со времен Кингстона. Эмма Кларк и Эль Смит – единственные, кто не отвернулся от меня… в тот день. И хоть после моего отъезда в Канаду мы больше не общались, я бы хотела увидеть их снова.

Она кивает и хмуро смотрит на сэндвич у меня в руке:

– Ты же не думаешь съесть его, Катерина?

– Именно это я и собираюсь сделать, мама.

Она выхватывает из моей руки сэндвич, прежде чем я успеваю поднести его ко рту: