Разнёсся первый оглушающий хлопок, его уже не способна проглотить наступающая буря. Свинцовая дробь вонзилась в центр грудной клетки твари, прямо туда, где у этого противоестественного организма крепятся мышцы мощных передних конечностей. При выстреле тварь соскочила с потолка, рассекла воздух. Последовал удар о пол, невероятно громкий и сильный хлопок. Под ногами задрожало, и будто бы стены зашевелились. Часть напольных перекрытий промялась и треснула под ней. Этажом ниже звон, видимо, с потолка сорвалась и разбилась люстра. По крайней мере насытившись пылью и колотой штукатуркой смолкла голова на животе гадины.

Голос старухи же лишь сильнее искажается, она завопила куда громче, это что-то дикое. Под аккомпанемент собственных ужасных звуков начала быстро пятиться назад. Несколько щелчков на курок не оживляют остывающую пушку, но наконец страх потянул одну трясущуюся руку к затвору, передёрнуть его и очередной раз выстрелить в ползущую к ней тварь. Разнёсся ещё один оглушающий хлопок, сравнимый с маленьким взрывом. Очередной залп искр озарил тьму. В ушах прокатился звон, а окружающие звуки померкли.

Тварь получила очередную порцию свинца, осколки посекли тело, на ранах проступила чёрная кровь, которая теперь кропит на пол как густой сок. И все равно так не значимо, почти что выстрел детской хлопушки с конфетти. Эти оружия громкие и шумные, ещё способны обнажать внутренности своих творцов, разрывать на клочья мягкую плоть, но эту силу оно не остановит, не посмеет даже увести с пути. Губы богомерзкого творения расползлись, обнажая крепкие зубы.

Старуха судорожно дёргает за затвор и снова, и снова вдавливает курок, но выстрелов нет, как и патронов в ружье. Вот только осмысление ни первого, ни второго к ней всё не приходит, она настойчиво пытается выстрелить из опустошённого ружья. Вопит и пятится назад, зовёт на помощь богиню мать. Наконец упёрлась в стенку, тогда хотя бы одно бессмысленное движение прекратилось.

Не устающий организм. На огромных передних конечностях, на широкой грудной клетке лишь несколько неглубоких царапин от осколков. Тварь в движении, медленно перебирается к лестнице, человеческие руки, торчащие из живота, пытаются способствовать движению, хватаются и отталкиваются, в них явно отдельная от всего организма жизнь. Её, по-видимому, гордый представитель – голова, торчащая из-под брюха, с удивительным энтузиазмом осматривается. Не ведает страха, проползает мимо старухи, престарелая хозяйка закрыла веки рукой и машет ружьём словно палицей. Тварь заглядывает своими пустыми пусть и человеческими глазами в перекошенное страхом лицо оцепеневшей жертвы, а то дряблое существо вжалось в стену, никак вопреки способностям своего рода пытается пройти насквозь или залезть на потолок.

Впрочем, тварь уходит на первый этаж, попавшийся на пути периллы лестницы разваливаются под давлением массы. Сыплются вниз треснувшие доски, летят щепки, на миг стон рвущихся перил затмил остальные звуки.

Тварь с пола второго этажа перебралась на потолок первого. Уже там в ужасе от приближающегося кошмара распахнулись десятки глаз обитающих внизу жильцов. Кошки пусть и не самые громкие существа на свете, но сейчас их вопли и рёв самые отчаянные. Бессмысленные попытки бегства лишь разрушают оставшийся порядок. Не слезая с потолка, мерзость проползла к кухне, за ней отваливаются и падают лопнувшие керамические плиты. Где бы не цеплялись железные пальцы, везде за собой оставляют глубокие дыры. Выдёргиваются вместе со штукатуркой электрические провода. Горящая на кухне лампа взорвалась с яркой вспышкой.