– Раз ты ничего не хочешь говорить, то и договариваться нам не о чем. Давай так: ты показываешь, как отсюда выбраться, и если я вернусь в свой мир, то там подумаю о твоей просьбе.

– Моё тело здесь, а не в твоём мире.

– Это неважно, – ухмыляюсь в ответ. – Прийти сюда снова я смогу.

– А если ты меня обманешь?

– А у тебя есть выбор? – Демонстративно оглядываюсь по сторонам. – Что-то я тут других желающих тебе помочь не вижу.

– Тогда оставь мне что-нибудь в залог.

Наглость – второе счастье. Не успеваю ответить, как она указывает на химеринга и добавляет:

– Хочу его!

– Мряфк!

Кошак подскакивает ко мне и прячется за мои колени. Глажу вздыбленные чешуйки на загривке.

– Не бойся, никому я тебя не отдам.

Зефирка смотрит на меня огромными печальными глазами.

– Я не хочу оставаться тут одна.

Пожимаю плечами.

– Пойдём со мной?

– В твоём мире почти нет нужного эфира, чтобы поддерживать мой облик.

Значит, всё же на ней облик – а не настоящее тело. Однако и этот облик она должна была где-то увидеть, чтобы создать такой же… Потрогать её, что ли? На предмет материальности. Нет, пожалуй, воздержусь.

– И химерингу тоже нужен тёмный эфир, – добавляет Зефирка. – В твоём мире он умрёт, ты же знаешь?

– Не умер и не умрёт. Уж я об этом позабочусь. Правда, зубастый? – Похлопываю кота между настороженно прижатыми ушами.

– Хорошо. Я буду тебя ждать, – неожиданно говорит Зефирка. – Но если обманешь – не расскажу секрет. А он тебе будет интересен. Поверь.

Какова вероятность, что девчонка мне не врёт и действительно может рассказать что-то интересное? Глупо гадать. В любом случае я всё равно собираюсь сюда вернуться. А значит, секрет никуда не денется.

Она делает несколько пассов. Наблюдаю за движениями тонких пальцев. Если это плетение открывает разлом – надо его запомнить.

Но всё оказывается немного иначе.

Несколько минут ничего не происходит. А потом на площадке появляется первая тварь. Это не паук, а здоровенная сороконожка. Следом – ещё… И ещё… Скоро вокруг дыры в центре собирается стая полутораметровых сколопендр. Ведут они себя странно, словно загипнотизированные.

Зефирка делает ещё несколько жестов, и на сколопендр падает уже знакомая мне сеть. Но сейчас девушка явно не собирается никого щадить: сеть опускается на хитиновые тела и со скрипом разрезает их на части. Над площадкой с этим огромным жертвоприношением начинает клубиться тёмный эфир из их разрушенных источников.

Однако я прав. Это существо могло стать самой большой моей проблемой в разломе.

А передо мной начинает проявляться уже знакомая радужная плёнка. Разрыв пространства.

– С вашей стороны так не открыть, – говорит Зефирка. – Но чтобы разрыв продержался долго, нужен кто-то посерьёзнее сколопендр.

Киваю. Значит, чтобы разорвать пространство отсюда, нужно устроить бойню и дополнить её неизвестным мне плетением. Я запомню. Тем более бойня – то, что инквизитору Никрасу Борху вполне по силам.

– Погнали, пушистый.

Первое, что я чувствую, вывалившись из разлома, – желание немедленно в него вернуться.

И дело даже не в том, что эфир этого мира – не тёмный, а светлый. Дело в том, что он очень разрежен, слабый. В разломе я был гораздо сильнее.

Химеринг вышел со мной, причём шёл он, плотно прижавшись к ноге. Будто боялся, что в последний момент я толкну его обратно. Тем не менее кот явно напряжён и расстроен.

Он дёргает хвостом, прыжком опережает меня шагов на пять и оборачивается. В глазах вопрос.

Да, кошара, у меня их тоже немало. Но начнём мы с самого насущного: где именно нас вынесло.

Вокруг опять лес. Нормальный, обычный на этот раз. Но зато вполне себе дремучий, хоть и не такой тёмный, как в разломе. Не говоря уж о том, что вокруг ночь. Хотя ночь – это как раз удачно. При свете мой кошак может существовать только в разломе или какой-нибудь норе. А я отлично вижу в темноте.