Виконт, несмотря на свой возраст и опыт, заметно волновался. А Шумилин, внимательно рассматривая своего визави, вдруг вспомнил слова, которыми Карл Маркс очень метко охарактеризовал этого политического деятеля: «Будучи тори по происхождению, он все же сумел ввести в управление иностранными делами весь тот клубок лжи, который составляет квинтэссенцию вигизма. Он прекрасно умеет соединять демократическую фразеологию с олигархическими воззрениями, умеет хорошо скрывать торгашескую мирную политику буржуазии за гордым языком аристократического англичанина старых времен; он умеет казаться нападающим, когда на самом деле потворствует, и обороняющим, когда на самом деле предает; он умеет ловко щадить мнимого врага и приводить в отчаяние сегодняшнего союзника, умеет в решительный момент спора становиться на сторону сильнейшего против слабейшего и обладает искусством, убегая от врага, сыпать громкими, смелыми фразами».

«Интересно, – подумал Александр, – какую тактику изберет сегодня сэр Генри? Наступательную или оборонительную? Впрочем, немного терпения, и все скоро станет ясно. К тому же наше шоу должно сбить с толку этого лощеного ирландского аристократа. Я уверен на сто процентов, что ничего подобного Палмерстон раньше не видел, и ему понадобится время, чтобы привести в порядок свои мысли. Мне известно, что Палмерстон собрал много информации о нас, но одно дело читать это в донесениях своих агентов, и совсем другое – увидеть все своими глазами».

А Палмерстон тем временем безуспешно ломал голову, как ему себя вести с этим пожилым атлантом. Виконта смутил его взгляд – так обычно люди рассматривают в зверинце редкое и экзотическое животное.

«Да он меня совсем не боится! – неожиданно пришло в голову Палмерстону. – Хотя он и не выше меня ростом, но мне почему-то все время кажется, что этот атлант смотрит на меня сверху вниз».

Наконец, когда молчание стало уже просто неприличным, виконт прокашлялся и спросил у Шумилина, достаточно ли тот хорошо владеет английским, и не стоит ли пригласить для беседы переводчика.

– Нет, мистер Палмерстон, – произнес Шумилин, – хотя я и имею сравнительно небольшую языковую практику, но, как мне кажется, мы должны хорошо понять друг друга. К тому же не надо, чтобы во время нашей беседы в комнате присутствовал кто-то третий. Или у вас на этот счет другое мнение?

Виконт вынужден был согласиться. Действительно, вполне вероятно, что в ходе предстоящей беседы могли возникнуть ситуации, когда каждая из сторон посчитает себя смертельно обиженной. А этого Палмерстону совсем не хотелось. Ведь не для ссоры он отправился за тридевять земель в эту варварскую страну, которая последнее время доставляет столько бед его королевству.

– Я понимаю вас, мистер Палмерстон, – задумчиво произнес Шумилин. – То, что вы знаете о нас, как и то, что вы сегодня увидели, все это неизбежно наводит вас на мысль о том, что мы смертельно опасны для Британии, и с нами что-то надо делать. Но вот что именно? И какую цену вы вынуждены будете заплатить за то, чтобы мы снова надолго погрузились с морские пучины?

– Мистер Шумилин, – Палмерстон впервые взглянул в глаза своему собеседнику. – Я понимаю, что ваше могущество огромно, но Британия никогда не согласится на то, чтобы вы и ваши русские союзники отобрали у нас Индию. Мы готовы пожертвовать многим, но не допустить, чтобы нас выставили оттуда, словно нашкодившего ребенка.

– А разве нам нужна Индия? – изумленно развел руками Шумилин. – По-моему, никто из нас об этом не произнес ни слова. К тому же зачем нам лезть в страну, в которой народы, ее населяющие, разговаривают на разных языках, молятся разным богам, да еще разделены внутри себя принадлежностью к разным кастам?