– Ой-ой, старший нашелся. Ты меня старше всего-то на несколько минут, и если тебе завтра на голову свалится кирпич, то цесаревной и наследницей Престола Единства стану я.

Брат ответил той же монетой, но иронично-спокойно:

– А если потом кирпич свалится на голову тебе, то цесаревной станет Мася. За ней Лизка. За ней цесаревичем станет Вовка. У нас с тобой, к счастью, достаточно братьев и сестёр. Но ничего этого, даст Бог, не случится и кирпичи нам на голову падать не будут никогда. Так что великим Императором Единства и Пантократором Восточных Церквей стану я, а ты станешь императрицей какой-то там занюханной Франции.

Вика сморщила носик.

– Даже не напоминай. Фи.

– Что так? И как, кстати, дела с твоим французским ухажёром?

Виктория придирчиво и явно демонстративно изучала фрукты в вазе на столике.

– Можно подумать, что у бедной несчастной царевны кто-то спрашивает её мнение на сей счёт. Может, я и не хочу вовсе.

Заинтересованное:

– А ты не хочешь стать императрицей Франции?

Неопределённо:

– Хочу. Но… Я понимаю всяческую политическую и державную необходимость союза с Францией, да и сам Анри мне как-то вовсе не противен, он вполне себе импозантен и определённо умён, но ты лучше меня знаешь ситуацию в Европе и мире. Явно скоро большая война. И на чьей стороне будет Франция в этой войне – это очень большой вопрос. Что я буду делать, если французские элиты решат играть на стороне Германии и англосаксов?

Цесаревич начертал чёртика на правительственном докладе и ответно демонстративно зевнул. После чего ответил вполне серьезно:

– Ну, в том, на чьей стороне будет Франция в предстоящей свалке великодержавных собак, немало зависит и от тебя. Женщины на троне очень влиятельны, сама знаешь. И были всегда, и особенно стали в наши времена. Посмотри на нашу царственную мать или на тех же Мафальду, Ольг одну и вторую, Татьяну, Иванну, или на Натали, бывшую Оболенскую, ту же. Да и вообще… Но если что, мы тебя, конечно, эвакуируем оттуда. Так или иначе. Да и не посмеет никто тронуть дочь могущественного Императора Единства и Пантократора Восточных Церквей. Так что не переживай. Вся мощь нашей великой Империи за тобой.

Хмурый ответ:

– Знаю я вашу эвакуацию. Князь Слащёв и князь Емец меня героически спасут, спалив при этом Париж или Орлеан, и всю Францию заодно, а князь Суворин напишет потом целую эпическую историю на сей счёт. А если к тому времени я рожу наследника престола, то после нашей победы вы меня посадите регентшей Французской империи, как отец наш в своё время усадил на трон Великодакии Ольгу Николаевну, или и как наша с тобой мать фактически стала регентом Империи, когда отец был при смерти, а ты пускал слюнки в колыбели.

Брат ответил с явной подковыркой:

– И ты тоже рядом лежала и делала то же самое. Может, тебе фотки показать? И чем тебе не нравится становиться регентшей? Вся власть в твоих руках и всё такое прочее. Балы, ухажёры. Красота просто!

Ироничное:

– Угу. Мне проще тебя сейчас придушить диванной подушкой, чтобы ты не умничал много. И тогда я стану цесаревной безо всяких там Франций. Красота! И выберу мужа, какого захочу!

Александр сладко потянулся в кресле.

– Сестрёнка, тебе кто-нибудь говорил, что ты нудная? Тебе всего-то пятнадцать лет, а ворчишь, словно та старушка.

Вика парировала:

– Тебе тоже пятнадцать, и, напомню, ты меня старше всего-то на несколько минут. И если бы на выход у мамы я собралась первая, то ты бы тут не умничал сейчас, а сам бы думал над тем, кого поприличнее взять в жёны, чтобы хоть как-то устроиться в этой жизни. Первородство-то никто не отменял, а у нас мужчины и женщины наследуют сейчас трон на равных правах. В общем, я, пожалуй, тебя всё же задушу, если будешь умничать много. Или добавлю слабительного в чай. Чтобы у тебя было время на горшке подумать о своём поведении.