Я окинула заказчика придирчивым взглядом, пытаясь прикинуть, чего от него ждать. Передо мной стоял невысокий полный мужчина в явно сценическом костюме: красный камзол, расшитый золоченой нитью, темные брюки и охотничьи сапоги. На круглом лице остатки грима, мешающие определить точный возраст.

Не успел артист ответить, как раздался стук в дверь, и следом донесся визгливый голос:

– Пафнутий Егорович, скоро ваш выход! Не подведите нас, как вчера.

– Я помню! – зло бросил в ответ Пафнутий и продолжил возмущаться уже не так громко: – Как они могли так меня задвинуть? Как посмели дать мне роль «кушать подано»?! Да я пою в сто раз лучше, чем этот их…

Тут он закашлялся, так и не озвучив виновника своих бед.

– Водички… или водочки? – участливо предложил Ладимир, подойдя к столику, на котором, кажется, стояло и то и другое.

А я едва сдерживала смех – настолько не вязался его баритон с образом утонченной изысканной феи.

– Во… вод… – Артист протянул руку, но потом словно опомнился: – Какая водка?! Мне же на сцену.

Он заметался из угла в угол.

– Так, у меня есть три желания, где там твоя палочка?

– Ты об этой? – Ладимир продемонстрировал хрустальное изделие со светящейся звездочкой на конце.

– А о какой же еще?

Пафнутий замер посреди комнаты, задумавшись, и я решила вмешаться в разговор. Легко запрыгнув на стол, привлекла к себе общее внимание:

– Озвучивай свои желания.

– Я хочу, чтобы у меня был самый неповторимый голос, чтобы диапазон был на три… нет на четыре… Нет! На пять октав! В общем, круче, чем у легенды Фаринелли. Мне будут рукоплескать залы. Да что там залы – стадионы! Хочу, чтобы женщины приходили в экстаз от моего голоса и носили меня на руках. Тогда она локти будет кусать, что посмела плеснуть мне коктейль в лицо.

– И последнее желание? – подтолкнула я заказчика, поскольку пауза затянулась.

Пафнутий встрепенулся, покосился на фею-крестную, а затем склонился к моему кошачьему уху и зашептал:

– Я хочу никогда больше не испытывать проблем с потенцией.

– Испол-мяу, – произнесла я и посмотрела на Ладимира. – Махни, пожалуйста, палочкой.

Зал одного из знаменитейших оперных театров мира был полон. До начала концерта оставалось еще полчаса, но свободных мест уже не было. Поклонницы чарующего голоса Пафнутелли (как теперь звали моего заказчика) держали охапки цветов.

Я наблюдала за происходящим в партере через щелку в занавесе, сидя на руках феи-крестной.

– Кстати, ты молодец, – промурлыкала я, отрывая нос от занавеса. – Стоически перенес очередное перевоплощение.

Ладимир усмехнулся:

– После полутора суток, проведенных в жуткой шкуре ленивца, я был рад вновь почувствовать себя… почти человеком.

Он ненадолго задумался, неосознанно почесывая меня за ухом, отчего в кошачьем горле стало зарождаться урчание.

– Пойдем проведаем нашу звезду, – фыркнула я. – А то как бы он на сцену не опоздал.

– Скажи, а ты всегда на задание так кардинально преображаешься?

Ладимир развернулся и, путаясь в полах летящей ткани, направился к гримеркам.

– Чаще всего – да. Тут ведь все от заказчика зависит. В какой образ он больше поверит, тот я и принимаю. Ого! – переключилась я на толпу экзальтированных барышень, заполонивших коридор за кулисами. – Да тут с боем не прорваться.

– Может, волшебная палочка поможет? – Ладимир занес над головой руку с инструментом, ожидая команды.

– Тут разве что волшебная дубинка справится, – вздохнула я. – Давай шуруй за охраной, а я сейчас понизу проберусь в гримерку.

Ладимир опустил меня на пол, но прежде чем убежать, я обернулась к нему:

– Если меня затопчут эти коровы, вручи мое тельце Бориславу, и пусть его совесть замучает.