Но осознание собственной центральной роли в судьбах вселенского христианства пришло не сразу. В полной мере правители России, Русская Церковь и ее мыслители приняли свое предназначение лишь при великом князе Василии III (1505–1533). При нем произошло утверждение идеи, которая сформировала наше самосознание на все времена. Идеи о Москве как о Третьем Риме.

Собор Святой Софии (Стамбул, Турция)

Племяннику преподобного Иосифа Волоцкого – выдающемуся русскому книжнику Досифею Топоркову – небезосновательно приписывается составление «Хронографа Русского». Это произведение было первым в отечественной литературе масштабным опытом соединения священной, всемирной и русской истории, который лег в основу всей русской историографии XVI–XVII веков. Один из ведущих мотивов «Хронографа» – скорбь об участи христианских народов, порабощенных османскими султанами. Автор видит в падении православных царств кару за грехи людей. Однако доколе сохраняется Православная Церковь, покуда престолы ее иерархов остаются семенем жизни, дотоле возможно и восстановление, в случае покаяния, православных царств, – это одна из центральных идей «Хронографа». «Господь не до конца положил в отчаяние благочестивые царства: если и предает их неверным, не милуя их, то отмщая наше прегрешение и обращая нас на покаяние. И сего ради оставляет нам семя, да не будем как Содом и не уподобимся Гоморре. Это семя яко искра в пепле – во тьме неверных властей; семя же глаголя – патриаршие, митрополичьи и епископские престолы»[7]. Произведение Досифея Топоркова проникнуто призывом к возрождению через покаяние всех православных народов.

«Хронограф» подчеркивает: другие «благочестивые царства» – Римское, Сербское и прочие – пали, а Русь уцелела. Богородица сохранила Московское царство. Недаром русские люди воспринимали свою столицу как «Дом Пречистой Богородицы», а главным храмом Московского Кремля был Успенский собор. Досифей уверен в том, что попечение Божией Матери о Руси не прекратится «до скончания века» – до Страшного суда.

Собор Успения Пресвятой Богородицы (Московский Кремль)

Именно через осознание реальности особого благоволения к России Пресвятой Богородицы, особой милости Божией, русские мыслители пришли к идее о Москве как о Третьем Риме, которому суждено нести крест, оказавшийся слишком тяжелым для Рима Ветхого и Рима Нового, Царьграда. Первые ростки этой идеи появились еще при Иване III: митрополит Зосима в своих пояснениях к Пасхалии, изданной в 1492 году, приравнивает Москву к Новому Риму, а Ивана III – к его основателю равноапостольному Константину.

Постепенно в умах русских православных мыслителей утверждается понимание Москвы как Третьего Рима. Совершенную и в смысловом, и в риторическом отношении форму этому пониманию придал Филофей, старец Псковского Елеазарова монастыря. Идея Третьего Рима нашла выражение в двух его посланиях: одно адресовано дьяку Мисюрю Мунехину, другое обращено непосредственно к Великому князю Василию III.

Полемической задачей Филофея было предостеречь русских государей от концепций, распространявшихся в Москве папскими дипломатами и их агентурой. Иностранцы хотели склонить русского Великого князя к походу на турок, битве за «Константинопольское наследие». Филофей, напротив, указывал на то, что сама Москва, само Российское царство, является теперь центром христианского мира. Только в Русской земле, как и учил ранее преподобный Иосиф Волоцкий, устояло истинное благочестие. А Ветхий Рим и Новый Рим пали из-за вероотступничества. В этом вопросе мнение Филофея твердо: «Девяносто лет, как греческое царство разорено и не возобновится: и все это случилось грехов ради наших, потому что они предали православную греческую веру в католичество»